Нефрит. Огонь. Золото - Джун Ч. Л. Тан Страница 10

АН

Наконец-то в этом убогом местечке забурлила жизнь. В отличие от рынка, где местное население продает с тележек готовую еду, овощи и всякую всячину, на ярмарку съезжаются купцы и торговцы со всей Империи и даже из других государств, чтобы обменяться новостями и товарами. Прежде Шамо считался важной частью маршрута, но война и пустыня все изменили. Уже несколько лет городок не знал такого оживления и восторга.

Несмотря на ранний час, ярмарка деловито бурлит. На прилавках торговцев тканей всеми цветами радуги переливаются шелка. Разные диалекты и акценты сливаются в общий мелодичный гул, в воздухе витают ароматы специй и еды. Купцы толкают друг друга, расхваливая свой товар, вокруг снуют местные жители и приезжие, предлагая обмен. Я сжимаю пальцами нефритовый перстень в кармане и брожу по главной площади, выжидая подходящую возможность, чтобы продать его.

Замечаю продавца с ящиками сочных фруктов, собранных, вероятно, на севере или на юге, за самим проливом Нанда, где почва пока не утратила плодородности. Золотистые абрикосы, бледно-желтые помело, а также не виданные мной прежде крупные шипастые плоды и мелкие лиловые. Заинтригованная, я беру один и подношу к глазам. Он размером с маленький апельсин, с твердой кожицей, покрытой красноватыми пятнами. Тщедушный торговец занят другим покупателем и не заметит, если я спрячу фрукт в карман.

– Я все видел, – провозглашает резкий голос у меня за спиной, когда я так и делаю.

Поспешно разворачиваюсь, ожидая, что это снова Ли Го, но передо мной не он, а парень года на два старше.

Он взирает на меня левым глазом, карим с золотистым ободком. Правый же скрыт черной повязкой, а по щеке под ним расползается паутина безобразных шрамов. Однако это ничуть не умаляет суровой красоты его лица. На нем ханьфу цвета олова с серебристыми завитками на перекрестном лацкане воротника, а верхний халат черный, как смола, с бордовой оторочкой по краю. Полнейшее нарушение имперского указа о днях скорби. Либо этот парень иноземец, либо ему на все плевать. Рукава у него скрыты кожаными нарукавниками, расшитыми металлическими бусинками и нитями цвета крови. Аристократы щеголяют своим богатством, драпируясь в шелка с длинными рукавами, а у простых купцов или крестьян вроде меня рукава куда более скоромной длины, да и одеяния из конопляных или хлопковых тканей.

Только борцы да совершенствующиеся предпочитают такие узкие рукава, как у этого юноши.

Я не удивляюсь, заметив у него за спиной перекрещенные сабли и притороченный к поясу колчан со стрелами. Лук висит на плече, как продолжение тела хозяина. Ума не приложу, зачем понадобилось так вооружаться. Какова бы ни была причина, лучше мне держаться от этого незнакомца подальше. Поджарый, он похож на подобравшегося перед прыжком тигра, и я даже на оживленной улице чувствую себя загнанной в угол жертвой.

«Не глупи. Вооруженный или нет, он всего лишь мальчишка». Я по-прежнему стою у прилавка, поэтому вполне могу положить плод назад и уйти как ни в чем не бывало. Только вот вопреки всему дерзко смотрю на парня.

– И что же ты видел? – Хвала богам, голос у меня не дрожит.

Не сводя с меня глаз, незнакомец отступает, и я замечаю пролегшую у него между бровями складку.

– Ну, говори уже, что видел-то? – напираю я.

Пропустив мой вопрос мимо ушей, он берет другой фрукт и, откашлявшись, советует:

– Попробуй лучше этот. Обрати внимание на цвет – насыщенно-фиолетовый – значит, мангустин созрел. – На языке Ши парень говорит со странным акцентом, звучащим как нечто среднее между приятной мелодикой жителей восточных городов и более округлыми гласными северян. – Вот, пощупай.

Он вкладывает плод мне в руку, легонько коснувшись кончиками пальцев моей ладони. Я вздрагиваю, а он усмехается и резко поворачивается к торговцу.

Я украдкой изучаю его профиль, отмечаю точеную линию подбородка. Должно быть, он красивый. Но ничего необычного. Такого, от чего сердце замирает в груди.

– Покупать будешь? – обращается ко мне продавец.

Я неловко улыбаюсь.

– У меня нет денег…

– Тогда держи свои грязные лапы подальше от моих товаров, – рявкает он.

Торговец уже тянется ко мне, чтобы отнять мангустин, но парень перехватывает его руку, переворачивает ладонью вверх и кладет на нее несколько монет. Тот немедленно успокаивается и даже несколько раз кланяется, предлагая приобрести еще фруктов. Однако незнакомец подхватывает свою котомку и шагает прочь.

Горло у меня горит от досады. С чего это он проявил такую щедрость? Не хочу ничем быть ему обязанной!

– Эй! – кричу я и бегу следом за ним. – Это твое.

Я пытаюсь отдать парню мангустин, но тот лишь отмахивается.

– Возьми себе.

– Заплатил-то за него ты.

– Считай, что это тебе подарок.

– Но мы ведь даже не знакомы.

Он пожимает плечами.

– Нет закона, запрещающего делать подарки незнакомцам.

Я собираюсь возразить, но соображаю, что аме будет приятно попробовать экзотический плод, поэтому умолкаю и иду дальше. Не знаю, это я преследую парня или он меня, но вдруг оказывается, что мы шагаем в ногу.

Теперь, перестав хмуриться, он выглядит менее опасным. Высокий и широкоплечий, парень явно питается куда лучше любого жителя Шамо или моей деревеньки. Думаю, он выходец из Менгу, обычно у них кожа теплого золотисто-коричневого цвета, да и волосы он носит на манер северян: затылок и виски коротко выбриты, а на макушке хвостик, перевязанный красной ленточкой. Интересно, как он лишился глаза? Спрашивать о подобном незнакомого человека невежливо, поэтому я воздерживаюсь.