Расколотое небо - Кори Маккарти

Скорость ее заводила.

Другие кадеты болтали о том, до чего же здорово летать, но Чейз их не понимала. Ее любовь была гораздо конкретнее. Она летала ради перегрузок, когда ускорение увеличивало силу тяжести в десять раз. Ради выдвинутой на максимум рукоятки газа, рева двигателей на полной мощности – и прихода от Маха.

Сейчас Чейз находилась в атмосфере – летела с такой скоростью, что ощущала себя одной напряженной мышцей. Ее мысли были танцем стимулов. Она сбросила скорость и устремила взгляд за пределы фонаря из закаленного стекла. Земля стояла перед ней на коленях, словно Чейз дает аудиенцию всей чертовой планете.

Она улыбнулась.

– Ты, случаем, не видишь заправки? – Пиппин сидел в нескольких метрах позади, но голос его казался ближе: его маска была напрямую связана с ее шлемом. – Топливо приближается к черте, Никс.

– Дай мне пару минут.

Чейз почуяла интересную проблему. Или выдумала ее. Просто чтобы продлить полет и сделать что-то забавное. Она передвинула ручку управления назад, направив нос самолета прямо на полуденное солнце.

Хрустальный купол моментально залил ослепительный свет.

– Диспетчерская вызывает Никс. Никс, на посадку! – поддразнил Пиппин. – Мое чувство самосохранения требует, чтобы я спросил, собираемся ли мы снижаться. Хоть я и мечтал стать астронавтом, когда мне было лет пять, «Дракон» все же не космический корабль. Куда мы все-таки летим?

– Куда-то. Куда-нибудь. – Солнце слепило ее даже сквозь затемнение, но она продолжала смотреть прямо вперед. – Вверх.

– Ага, я как раз собирался сказать, что «куда-то» сегодня ощущается как «вверх». Сильф уже на полпути домой.

– Отлично. – Чейз сжала рукоятку газа, а кожа перчаток сжала ей пальцы. – Пусть Сильф тут ничего не разнюхивает. – Секунды ползли со скрипом. Пиппин кашлянул. Дважды. – Нам надо забраться повыше, Пип. Как можно выше. Иначе мы врежемся в землю и не успеем преодолеть звуковой барьер в штопоре.

– ЧТО? ПОЧЕМУ?

У нее была на то масса причин. Потому что на тренировочных полетах скучно. Потому что Сильф, пилот второй экспериментальной машины «Стрикер», никогда не попробует исполнить такой трюк. И еще потому что Чейз не случайно выбрала позывной «Никс» в честь дочери Хаоса.

А самое главное? Потому что Чейз надо доказать, что она может это сделать.

Когда они оказались на высоте сорока километров и вот-вот должны были выйти из стратосферы, она развернула самолет к выгнутой поверхности Земли и бросила в свободное падение. Сила тяготения навалилась на них, и она приготовилась пробиться через нее.

– Погоди, Никс! Я люблю поразвлечься, но это…

Вой двигателей заглушил все. Они неслись к сине-голубой планете – и зеленые пятна становились четче. Она ощутила складку Маха: воздух попытался ее задержать – и звуковой барьер лопнул.

Звуковой удар потерялся позади, но за ними образовался жемчужный ореол.

Она торжествующе захохотала.

Чейз – позывной «Никс» – Харкорт преодолела звуковой барьер при нулевой вертикальной скорости. Пусть остальные кадеты напишут это у нее на надгробии.

Кстати: она ведь вот-вот погибнет.

– Никс! – заорал Пиппин. – Мы не успеем выйти из пике!

Земля быстро увеличивалась.

Слишком быстро.

Чейз сбросила скорость, но самолет не слушался. Пиппин в панике запел «Оду к радости», а у нее завибрировали все мышцы. Стекло кабины заполнилось землей. Они в нее врежутся. Стали видны дома.

Деревья.

Даже люди.

Чейз поймала восходящий поток в последнюю секунду. Они взмыли вверх, выровнявшись над тонкой пеленой облаков. Пиппин содрал маску, шумно хватая ртом воздух, а у Чейз широко распахнутые глаза все никак не могли вернуть себе обычный размер. Далеко внизу выгнутая спина Южной Америки переходила в руку Панамы, замахнувшуюся на Карибское море.

Чейз медленно отцепила сведенные судорогой пальцы от ручки управления.

– Господи! Было весело.

– Гром и…

Серебряная вспышка оборвала восклицание Пиппина. Оборвала все. «Дракона» перевернуло. Чейз поспешно стала выравнивать горизонт – но увиденное заставило ее похолодеть.

«Стрикер». Близнец того прототипа, в котором она сидит.

Чейз словно врезалась в зеркало, о существовании которого не подозревала. Она вздрогнула, качнув крыльями. Пилот второго самолета бросил на нее взгляд, а в следующую секунду направил на «Дракона» реактивную струю своих двигателей. Чейз и Пиппин оказались в огненном потоке. К тому моменту, когда «Дракона» удалось стабилизировать, от второго «Стрикера» остался только инверсионный след. Белое шоссе.

Чейз метнулась за ним.

– Время посовещаться, Никс. – Напряженный голос Пиппина не соответствовал его насмешливым словам. – Что это, к дьяволу, было?

– Неопознанный самолет.

– Похож на Сильф.

– Сильф почти дома. Ты сам сказал. Это – кто-то другой.

Пиппин не стал спорить. Он приник к своему пульту. В конце концов, он – ее ОРП, офицер радарного поста. Небо – его стихия, и он обязан следить за тем, чтобы воздух поблизости от них был чистым: он играет роль разумного спутника слежения.

– Эта птичка не дает сигнала, – заявил он в конце концов с нотой изумления в голосе. – Как такое может быть?