Избранный - Максим Замшев

Все началось с мухи. Она по-хозяйски влетела в окно и принялась нарезать круги по комнате, издавая ужасающий звук. Жужжание по капле вытягивало из каждого кубика воздуха сладкую дрему, безжалостно разрушало длинный сон.

«Все пропало! Надо вставать!»

Климов перекатился на другой конец кровати, замер ненадолго и, резко, имитируя бодрость, поднялся.

Он любил по утрам чувствовать затаенную жизнь организма, вслушиваясь в то, как успокоившаяся за ночь кровь развивает нужную скорость, дарит уверенность и ясность. Это была своего рода игра, и придумалась она давно. На все про все уходило двадцать минут. Одинокая жизнь и повышенная склонность к самодисциплине позволяли беспроигрышно играть в подобное «вслушивание в организм». Неизменно помогало… Но сегодня выпал тот редкий день, когда в обычный распорядок вмешалось нечто незапланированное. Не успел он ступить и шага по залитой радостным утренним солнцем комнате, как зазвонил телефон.

Звонившим был товарищ Климова по работе в газете «Свет» Пирожков. Он сообщил ему новость: газета поменяла главных акционеров и те, в свою очередь, сменили главного редактора, в связи с чем объявлен срочный редакционный сбор.

Придется ехать на работу!

Двор встретил Климова легким ветерком, не развеивавшим, однако, гигантскую жару, терзающую город. В салоне автомобиля духота множилась, стервенела. Климов тяжко забрался в машину, включил климат-контроль и покатил к выезду из двора одуревшего от невиданной температуры кирпичного дома.

Представилось почему-то, какие обильные потоки воды сейчас текли бы по стенам, если дома могли бы потеть.

Многонаселенная московская Сахара отличалась прекрасно отлаженным механизмом, не допускающим никакой сентиментальности. Она не только не верила слезам. Она не понимала, что такое слезы.

В имперской столице не плачут.

В редакции популярного еженедельника «Свет», где служил последние пять лет Климов, уже собрались почти все сотрудники. В курилке, излюбленном месте балагурства и травления анекдотов, сквозь плотный дым можно было различить на лицах «звезд» и «звездочек» журналистского цеха беспокойство, тщательно маскируемое ухмылками и показным безразличием. В воздухе витал вопрос о новом шефе, но все боялись этот вопрос озвучить. Климов поздоровался и уже приготовился выбить пальцем сигарету из пачки, как тонкий повизгивающий голосок секретарши позвал всех в кабинет.

Стол в самом большом редакционном кабинете «Света» составлял сталинскую букву «т». Такие столы очень любили показывать в советских фильмах; они придавали значительность всему происходящему на экране, создавали атмосферу непререкаемости руководящих решений. Нынешняя расстановка выглядела так: на верхней планке буквы обосновалась весьма колоритная троица. В центре – новый куратор газеты, полный, сопящий человек в очках с толстыми стеклами, знаменитый подручный медиамагната Брынзова Червинский, известный среди журналисткой братии под кличкой Червь, слева – прошлый главный редактор, интеллигент правого толка Лев Копелкин, так блистательно начинавший когда-то свою карьеру в журнале «За рубль», а справа – благородного вида незнакомец с очень пышными седыми волосами. Длинную ножку буквы облепили журналисты, простые сотрудники редакции, в общем, все те, кого удалось разыскать.

– Дорогие друзья, – Червинский чуть приподнялся и медленно покачал головой, – разрешите первым делом поблагодарить нашего дорогого Льва Львовича за долгое служение нашей газете!

В этом месте, видимо, планировались аплодисменты, но они так и не раздались. Подавив раздражение, Червинский встал в полный рост.

– А теперь разрешите представить вам нового главного редактора, Александра Сергеевича Белякова.

(Из парижской криминальной хроники. Газета «Bond». Вечерний выпуск)

Сегодня в пятницу, … июля, в десять часов утра в своей квартире в доме № 7 по улице Булар обнаружен труп гос-на Жоржа Леруа. О происшествии в полицию заявила кухарка Леруа м-м Гретти, пришедшая, как обычно, в квартиру утром. Несмотря на то что у Гретти был ключ, данный ей самим Леруа, дверь она открыть не смогла. Когда с помощью прибывших на место происшествия полицейских дверь была вскрыта, оказалось, что Леруа мертв. Видимо, перед тем как умереть, Леруа закрылся изнутри на щеколду. Гретти уверяет, что Леруа никогда не делал этого за все годы, что она у него служила, именно поэтому она так разволновалась и вызвала стражей порядка. Полиции удалось выяснить, что вчера вечером к Леруа приходил незнакомец. Этого незнакомца видела м-м Безансон, выходившая из своих апартаментов как раз в тот момент, когда Леруа впускал гостя. Ни шума борьбы, ни других подозрительных звуков никто не слышал. Из квартиры Жоржа Леруа, судя по показаниям Гретти, ничего не пропало, однако во всех комнатах в некоторых местах сняты половицы. Г-ну Леруа было 66 лет, он вел тихую жизнь, пользовался уважением в обществе и не был замечен ни в каких порочащих его связях. Эксперты криминальной полиции пришли к выводу, что г-н Леруа был отравлен ядом, обнаруженным в его крови. Происхождение яда пока не выяснено. На данный момент полиция отказывается разглашать рабочие версии, и о возможных подозреваемых пока ничего неизвестно. Ведет расследование бригада комиссара Легрена, хорошо известного нашим читателям по раскрытому им в прошлом году убийству знаменитого парижского антиквара г-на Саньеля.