За чертой - Карен Трэвисс

Существует бессчетное число созвездий, солнц и планет; мы видим лишь солнца, потому что они испускают свет; планеты же, будучи маленькими и темными, остаются невидимыми для нас. Как наша планета вращается вокруг Солнца, так и множество других вертятся вокруг своих солнц. И каждая из них — не лучше и не хуже, чем наша.

Джордано Бруно, монах доминиканского ордена, мыслитель, сожженный Инквизицией на костре в феврале 1600 г.

— Неужели это правда?

Эдди Мичаллат вглядывался в черты дежурного редактора новостей, находившегося в двадцати пяти световых годах от него. Эту счастливую возможность предоставил ему коммуникационный центр «Актеона». Редактор был настоящим, и все происходило сейчас, во всех смыслах этого слова.

Почти год он находился вне досягаемости Би-би-си — на Безер'едже. Но чудесному уединению пришел конец. Технологии мгновенной связи исенджи означали, что теперь от пристального взгляда отдела новостей не скрыться нигде. В обычной журналистской манере они уже придумали аббревиатуру — ТМСИ.

— Урбанистический миф, — пробормотал Эдди. — Городские легенды. Когда у людей стресс, они несут такую хрень…

Несколько секунд он ждал ответа. Позаимствованный у исенджи узел связи лежал в миллионе миль от Земли, и на последних этапах связь шла со скоростью света — большую человеческие технологии обеспечить не могли. Проблема с задержкой заключалась в том, что Эдди раздражался все сильнее.

— Раньше это не мешало вам отправлять репортажи. Откуда, черт подери, ему знать? Этот редактор — этот мальчик, ведь именно мальчишкой он и был — родился примерно через пятьдесят лет после того, как «Фетида» покинула Землю.

— Би-би-си всегда было надежным источником, — сказал он. — Вы же понимаете, как важно проверить достоверность сюжета, прежде чем выпускать его? Может, теперь это правило устарело…

Раз, два, три, четыре, пять…

Мальчик-редактор гнул свою линию с упорством выпущенной ядерной ракеты:

— Послушайте, у вас в руках — потрясная история! Я бы оценил ее в двадцать четыре карата! Биотехнологии, затерянные племена, мятеж, убийство, инопланетяне… Я ничего не пропустил?

— Не было никакого бунта. И Шан Франкленд никого не убивала. — Она просто хороший полицейский, хотел добавить Эдди, но удержался: сейчас это вряд ли прозвучало бы уместно. — А биотехнологии — всего лишь догадка, умозрительное предположение. — Мое личное предположение. Во всем виноват мой длинный язык. — Мы не знаем, что это такое. Не знаем, делает ли оно хозяина неуязвимым. Но насчет инопланетян все верно. Это уже кое-что.

— Люди с «Фетиды» говорили, что Франкленд присвоила эту биотехнологию и что она совершенно неуязвима, мол, ни травмы, ни болезни не причиняют ей никакого вреда, и…

Эдди с трудом сохранял невозмутимый вид. Ему хотелось съежиться, как ребенку, которого отчитывают взрослые. Это я во всем виноват. Он всегда боялся оказаться виновным…

— О Боже, вот только не надо мне этих тупых сказок про вампиров, зомби и прочую нежить! Я не над развлекательной программой работаю.

— А мне не надо ваших отказов. Я хочу получить этот сюжет.

Сопляк пытался проявить жесткость. Как же трудно с кем-то по-хорошему поцапаться, когда перед каждой репликой ты можешь досчитать до пяти. Эдди гораздо больше пугали последствия выпущенного слуха, чем гнев незнакомого человека, пусть даже этот незнакомец был его начальником.

— Сынок, послушай меня, — проговорил он. — Редкая, редкая птица долетит от тебя до меня за двадцать пять лет. И я думаю, ты не в том положении, чтобы мне приказывать. — Эдди наклонился вперед, положив руки на пульт — он надеялся, что камера возьмет его с такого ракурса, чтобы «малышу» казалось, будто Эдди нависает над ним. — Я — единственный журналист на сто пятьдесят триллионов миль пустоты. Все, что я пришлю, будет эксклюзивно, а что присылать — я уж решу сам. А теперь беги делать уроки.