Планета райского блаженства - Гарри Гаррисон

– Ди Гриз, спасти нас можешь только ты! Умоляю, скажи, что сделаешь это!

Такие слова – для моих ушей сущая музыка. Я человек скромный… стараюсь быть скромным в меру своих сил, но дело это очень непростое. Ведь на каждом шагу приходится выслушивать, какой я великий. Мною по крайней мере дважды спасена Вселенная, и общественность об этом прекрасно знает. И считает – пожалуй, имея на то все основания, – меня всемогущим.

– Пожалуйста, выручай! Погибли уже четверо, теперь надежда только на тебя.

А эта новость низвергла меня с высот воодушевления в пучину отчаяния. Я рявкнул:

– Так вот для чего я вам понадобился! Чтобы стать трупом номер пять! Думаете, в гробу краше буду смотреться?

Вот так всегда. Нажил репутацию – изволь ей соответствовать, даже если в процессе придется врезать дуба. Я сорвался с кресла и принялся мерить шагами комнату, стараясь не обращать внимания на боязливо жмущуюся к стенке делегацию. Ну почему, спрашивается, понадобился именно я, Джеймс Боливар ди Гриз, Крыса из Нержавеющей Стали, отвергнутый обществом – и этим же обществом героизированный? Я же с младых ногтей преступник, моя работа – не спасать публику, а обдирать как липку! Разве это честно!

– Нечестно! – вскричал я. – Мне положено грабить вас без пощады, а не услуги оказывать.

Они торопливо закивали:

– Грабь нас, Джим! Грабь на здоровье, не обидимся. Только сперва сделай то, о чем мы просим.

Я тяжко вздохнул. От судьбы не уйдешь.

– Пока я принимаю решение, может, кто-нибудь потрудится объяснить, из-за чего сыр-бор?

Стартовый свисток – это все, что им требовалось. Мигом в комнате появился и заработал голопроектор, передо мной стремительно развернулась голограмма искусственного спутника, заиграла нежная музыка, и заговорил сочный голос:

– Это орбитальная станция «Станиан-шесть», порт назначения для всех кораблей дальнего плавания, которые направляются в систему данной звезды.

Для наглядности в голограмму вплыл паукообразный звездолет и встал на прикол.

– Здесь он пройдет разгрузку, после чего доставленные на его борту товары будут развезены по всем тринадцати планетам системы. Процедура эффективна, быстра и совершенно безопасна.

Заиграли скрипки, акцентируя эффективность, быстроту и безопасность процедуры. Я было заклевал носом, но меня разбудили грянувшие духовые инструменты и литавры.

– И вдруг в один миг все изменилось! – набрал драматическую силу голос диктора. – Сначала вышел из-под контроля пассажирский шаттл…

В голографический кадр вплыл знакомый яйцевидный силуэт и направился к одному из стыковочных узлов станции. Шаттл полностью контролировался компьютером, авария была совершенно невозможна. И тут это невозможное случилось: вместо тормозных дюз, которые должны были обеспечить плавное сближение, врубились кормовые и швырнули кораблик вперед. Все произошло в одно мгновение – как будто крашенное серебрянкой яйцо шмякнули о металлическую стенку! Вылетел и молниеносно обратился в снег бортовой воздух, закувыркались изувеченные тела – в отличие от воздуха люди, на их беду, замерзали помедленней. Я глаз не мог отвести от ужасающей картины.

– Тридцать семь человек погибли в результате этой аварии, – с надрывом продолжал диктор, – которая, как выяснилось, аварией вовсе и не была. Когда механик попытался войти в отсек разладившегося навигационного компьютера, оказалось, что к двери подведен ток напряжением десять тысяч вольт.

Схлопнулось голографическое изображение спутника и сменилось механиком в натуральную величину, он приближался к двери, не подозревая о ловушке. Я отвернулся.

– Благодарю, но поджаренные покойники мне не в диковинку. Нельзя ли ввести вашего покорного слугу в суть дела побыстрее, без этого душещипательного видеоряда?

Проектор снова дал вид спутника снаружи, а голос безжалостно продолжал:

– Как выяснилось вскоре, навигационный компьютер был исправен. Его подчинил себе контрольный центр, точнее, компьютер галактического класса, модель «Марк-две тысячи пятьсот». Он считался абсолютно надежным, случаи сбоя в его работе прежде ни разу не фиксировались…

– Все когда-нибудь случается в первый раз! – Мне пришлось кричать, чтобы быть услышанным в громовых раскатах дикторского голоса и соответствующем музыкальном сопровождении. – Кто-нибудь догадается прекратить этот проклятый фильм ужасов? Хватит, я сказал!

Музыка оборвалась на середине оглушительной барабанной дроби. Погасла голограмма, снова зажглись лампы. Повернувшись, я ткнул пальцем в съежившихся переговорщиков:

– А сейчас прямо к делу, и без этих ваших спецэффектов. Итак, у вас взбесился компьютер и уконтрапупил кучу народу. И этот ваш «Марк две тысячи пятисотый» в день контролирует сотни полетов, выполняет тысячи сложных операций и десятки тысяч менее сложных. Другими словами, он далеко не дурак. И если он на самом деле рехнулся, ему, естественно, не хочется никого к себе подпускать. Эти четверо, которые погибли, они пытались вырубить машинку?

Все просители разом мрачно кивнули. Я тоже кивнул.

– Так я и думал. Вы хотя бы эвакуировали со спутника людей?

Они замотали головами и помрачнели еще пуще.

– Да не подпускает он! «Марк две тысячи пятисотый». Задраил наглухо все люки, мы даже близко не можем подойти. На спутнике осталось взаперти больше трехсот пассажиров. Ди Гриз, вы должны спасти им жизнь, она в ваших руках!

– Как бы не так, она пока еще в ваших руках. Потому-то вы и заявились сюда, потому-то и трусите. Аж вспотели – и я догадываюсь, в чем причина. Вы представляете владельцев корпорации, я прав?

В ответ – неохотные кивки.

– А еще вы представляете компанию, которая застраховала этот спутник?

Новые кивки, на сей раз торопливые.

– То есть вас привели сюда интересы не только гуманитарного свойства, но и сугубо финансовые?

Головы опустились так низко, что уперлись подбородком в грудь, и комнату затопила волна меркантильного отчаяния. Я торжествующе улыбнулся и воздел над головой кулаки:

– Господа, не падайте духом. Джим ди Гриз уже спешит на выручку. Он вырубит сдуревший компьютер и вернет его пленникам свободу. – Дождавшись, когда утихнут аплодисменты и крики радости, я пошел в атаку: – Но ваш покорный слуга, как и вы сами, не только добрый самаритянин, он еще и бизнесмен. Цена моей работы вполне разумна и скромна, на самом деле эта сумма даже мизерна – каких-то два миллиона кредитов…

Теперь нужно отвернуться и зажечь сигару, и пусть мучительные стоны вволю поотражаются эхом от металлических стен. Ну вот, пора выдохнуть дорогостоящий дым и воздеть руку, требуя тишины.