В тенях империи - Игорь Прососов

1. Письма с границы между светом и тенью

Я сижу в тесной рубке боевого модуля в недрах затерянного в Пустоте камня. Холодно. Дыхание изморозью ложится на металл панелей. Позади – гонка наперегонки со временем по полным мин-сюрпризов и ловушек коридорам лабиринта. Еще – жизнь. Короткая, глупая, прямо сказать.

Впереди – скука. Пять часов до сближения. Еще – нарастающая усталость; не в мышцах, а в самом моем существе. Интересно, скоро ли начнутся галлюцинации? Ах да, забываюсь. Уже начались. Не судите строго! Доводилось ли вам держать небо на плечах? Атлант на полставки; несмешная шутка – у любого голова закружится.

Итак, в настоящем притаилось безумие, выглядывает из-за угла; а в будущем, весьма даже вероятно, ожидает смерть. Понятия не имею, какое именно обличье она примет. Если повезет – вспышка орудий чужого корабля, которую я даже не успею заметить. Если не очень – смерть личности, распад разума… Я не специалист и понятия не имею, что мне грозит; пожалуй, я благодарен за это Господу нашему почти так же, как за знакомство с вами.

Есть еще и самый худший исход. На этот случай рядом – игольник, старый приятель. Не беспокойтесь. Я не нажму на спуск, пока не буду полностью уверен: задача выполнена, свободен.

Самоубийство – грех? Спасибо, мне уже говорили. Может ли считаться самоубийством не даться тем, от кого живым никто не уходил; а в их лапах ждет нечто худшее, чем смерть, прошу прощения за пошлый штамп? Это мы обсудим с Судией в последний из дней. Надеюсь, Он поймёт и простит.

Да и знаю я многовато. При правильной обработке ломается любой. Кроме святых, разве что, но я к таковым не отношусь.

Чем заняться, когда от жизни осталось, скорее всего, чуть, а главное чувство, не считая усталости, скука?

Лично я наговариваю это письмо. Отправлю его вам шифрованным каналом за полчаса до времени.

Возможно, поступок глупый и инфантильный, из тех, что творят скорее по пьянке, нежели в трезвом уме… Что поделаешь? Не привычен безвременно погибать; вряд ли в этом деле вообще есть специалисты, одни любители. Так что если вам скучно – просто отключите воспроизведение. Только не удаляйте, ради Бога. Разве что если выживу.

Нам с вами как-то не доводилось вволю пообщаться. Считанные разы, урывками… Возможно есть смысл рассказать – кто я таков, чем дышал и во что верил. Не то, чтобы я был особо интересным типом, но повидать кое-что довелось. «Я видел такое, во что вы, люди, просто не поверите. Штурмовые корабли в огне на подступах к Ориону», или как там было в классике? Их я не видел, но, право слово, похоже, только их.

Ага, шучу. Значит – намереваюсь выжить. Мне вообще неплохо удается убегать и выживать.

Возьми мою жизнь – увидишь один и тот же паттерн: вот я убегаю, потом мне бьют по лицу, вдруг возношусь на вершину счастья, потом я в тоске, печали и запое, поднимаюсь, дальше – повторить снова и снова. А ведь был такой приличный мальчик. Из порядочной семьи обычных честных подданных Российской Империи. Домик в пригороде, по выходным – поездки на море, достойное детство: гимназия, Академия…

Честно, жаль, что вам не довелось меня увидеть тогда. Я был глуп и в меру симпатичен. Не глупее нынешнего; но по крайней мере счастлив той идиллией, что царила вокруг.

Тогда еще я, юнец, вознамерившийся стать космолетчиком, не ведал: чтобы большинство наслаждалось светом и сладостью, как любит выражаться наш общий знакомец, те, кто их дарят, обязаны рыскать в тенях; и сами обращаться в тени.

Вам довелось повстречать меня посреди моей трансформации. Интересно, понравился ли я вам так, как вы мне? Не могу доверять памяти.

Хотел бы, но не могу.

Пожалуй, все началось той лютой зимой…

2. Выдержка из труда профессора Бернхарда Гнайде, д-ра политологии, магистра социологии, Берлинский университет, «Критика Утопии: Империя, которой нет»

Все чаще и чаще наши любопытные взоры обращаются к восточному соседу. В тревоге – и, к моему личному беспокойству – с завистью.

Это крайне опасная тенденция, если вспомнить, что мы говорим о стране, добровольно отвергшей все достижения цивилизации и погрузившейся в лишенную света демократии дикость, более того – целенаправленно прикрывающую свою сущность показным варварством, игрой в век Tsar'ей и Hussar.

С голоэкранов и из рассказов туристов нам представляется счастливая утопия; наши бизнесмены ведут дела с их «купцами» и весьма довольны деловой сметкой таковых; звездолетчики наблюдают их корабли на орбите – прекрасные корабли, оснащенные новейшей техникой.

Но что мы на самом деле знаем о русском медведе?

Очень немногое.

Пресловутая Вторая Империя возникла на руинах Российской Федерации в конце двадцать первого столетия самым парадоксальным образом. Добившись поддержки самых широких общественных кругов, включая военные, демократическое по сути движение потребовало проведения честных выборов, настояло на своем, и, придя к власти, в мгновение ока превратилось в монархическое.

Превращение бывших свободолюбцев в тиранов известно истории, но путем прямого и честного всенародного голосования? Нонсенс; однако факт.

Далёк от религиозных предрассудков, оставляю анализ того, что называют «Вторым Константиновым чудом», компетентным специалистам по агрессивному маркетингу, хотя смею заметить: исходя из открытых данных, мы до сих пор не обладаем технологией, способной вызвать схожий эффект.

Остальное – грубый набор фактов. Референдум, известный как Земской Собор. Избрание Первого Государя, оставившего т. н. «Принципы», ставшие своеобразной Конституцией Империи. Быстрый экономический и технологический рост. Ранняя кончина первого императора.

Что можно сказать о русских сейчас? Технически продвинутые; и в то же время – демонстрирующие процент верующих в десятки раз выше естественной для развитых стран нормы: около 89 % населения, притом атеистов не более половины процента; оставшиеся – агностики и деисты.

Декларирующие мир и дружелюбие, однако абсолютно не воспринимающие демократические ценности, дорогие сердцу любого разумного существа. Добровольно (добровольно ли?) зашорившие себе глаза так называемой «традиционной моралью»; очевидный результат длительной промывки мозгов населения.

Управляемые меритократическим правительством т. н. «бояр», а именно – лучших специалистов области, избранных коллегами и правителем по максимально объективным критериям; однако имеющие монарха, чья власть практически не ограничена. (Добавлю – сама идея боярства дискриминационна по отношению к среднему трудяге невысоких способностей, не имеющему шанса попасть во власть!).

Обладающие множеством социальных лифтов, однако поощряющие привилегиями свою боярскую аристократию и практикующие – также путем аккуратного стимулирования – евгенику; поскольку то, что они называют политикой поощрения создания боярских родов, иначе разумным человеком восприниматься не может.