Правитель мертв - Роман Папсуев

Мир я сравнил бы с шахматной доской:

То день, то ночь…

А пешки? — мы с тобой.

Подвигают, притиснут, — и побили;

И в темный ящик сунут на покой.

Омар Хайям

— Я вернусь.

— Я знаю.

— Прощай, Топильцин, — сказал Он.

— Теперь я Кукулькан, — поправил Его юноша, улыбнувшись. — Не беспокойся, учитель. Я не подведу тебя. И Ицамна тоже будет мной доволен.

С этими словами Топильцин направился прочь от берега, но вскоре обернулся и взмахнул рукой, крикнув:

— Прощай, Кетцалькоатль!

А Он смотрел на уходящего друга и чувствовал, как сердце сжимается в светлой тоске. Вот идет Кукулькан, наследник и преемник Кетцалькоатля, проводник Его мыслей и заветов. Вот идет его ученик, которому Он доверил заботу о майя. Вот идет легенда, которая останется в памяти людей… Вот идет обычный человек…

Набежавшая волна смыла следы босых ног. Тоскливо крича, пронеслась над головой чайка, пробежал по мокрому песку краб. Солнце стремительно падало за горизонт, и над Юкатаном сгущались сумерки.

Он стоял на берегу, глядя, как в прибое утопают Его ступни, и думал о том, что очередная жизнь подходит к концу. Он покидает эти берега, отправляясь в новое приключение, оставляя за спиной созданную им цивилизацию.

Долгие годы Он жил среди индейцев, помогая возводить пирамиды, даря им новые знания и обучая наукам. Он научил их следить за движением звезд и вычислять даты по календарю, находить и обрабатывать драгоценные камни, создавать мозаики и фрески.

Но Он должен уйти.

Он вошел в теплую воду залива и нырнул, мощным рывком бросив тело в глубину. В темно-синем мраке Он превратился в морского змея и быстро поплыл на восток.

Так ушел Кетцалькоатль.

Пролетели годы. Человеческая память сплела в миф причудливые узоры реальности и вымысла. В этих сказаниях Кетцалькоатль тольтеков и Кукулькан майя слились в одну личность. Рассказы о подвигах Пернатого Змея рождали легенды, передававшиеся из уст в уста, из поколения в поколение.

Когда пришли испанские конкистадоры, бородатые и белокожие, индейцы решили, что Кетцалькоатль направил к ним своих братьев, и встретили их с радушием и почетом.

Кортес и шесть сотен конкистадоров покорили Мексику за два года. Многие индейцы погибли, покинутые ими города остались лежать в руинах, завоеватели переплавили в слитки изваяния богов и золотые украшения, а их корабли доставили награбленное в Испанию.

Некогда великие цивилизации исчезли.

Индейцы до конца верили, что придет Кетцалькоатль и восстановит порядок.

Но Он так и не вернулся…

Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Когда мне снятся сны о прошлом и пробуждение не приносит ничего, кроме тоски и боли. В этих снах образы из глубин истории настолько яркие, что часто сложно различить, сон это или явь.

Не люблю спать. Конечно, я способен изолировать свой мозг от сновидений, но иногда специально раскрываю закрома своего подсознания, наслаждаясь сладкой болью из былых времен.

И, когда мне хочется заняться самоанализом, я прихожу к выводу, что являюсь сгустком непримиримых противоречий. Например, часто ловлю себя на мысли, что поступаю нелогично.

Вот, спрашивается, с чего мне вдруг понадобилось ехать в Бразилию? Отдыхал себе спокойно, медитировал над книгами, как вдруг внезапный порыв заставил покинуть уютное кресло. Меня тянуло в Южную Америку, и, поразмыслив над своим странным решением, я пришел к выводу, что просто засиделся на одном месте и душа требует путешествий. А раз требует, значит, надо собирать вещи и отправляться в путь.

В общей сложности семнадцать часов в самолете, и вот я уже в бразильском штате Парана, на границе с Аргентиной. И душа моя успокаивается, когда я стою на площадке возле гостиницы «Дас Катаратас» и смотрю на грандиозное буйство воды, которая ревущими потоками стремительно падает вниз.

Я смотрю на водопады Игуасу — «великие воды» в переводе с языка гуарани. Индейцы не ошиблись в выборе названия: здесь почти триста потоков, это самый крупный водопад Южной Америки и, по моему искреннему убеждению, самый красивый в мире. Элеонора Рузвельт как-то сказала о нем: «Наша Ниагара на фоне Игуасу выглядит как струя воды из кухонного крана». Чистая правда.

Вот поэтому меня, наверное, сюда и тянуло — пройтись по местам былой славы, посмотреть на водопады, которые когда-то называли Санта-Мария, вдохнуть полной грудью сладкий воздух тропического леса и хотя бы на время ощутить мир и спокойствие, позабыв о призраках прошлого.

Забросив вещи в номер гостиницы, я отправился на прогулку. Приятно иногда почувствовать себя туристом. Неторопливо прогуливаться по пешеходным дорожкам парка, которые узкими змейками вьются через изумрудный лес. С восторгом глазеть со смотровых площадок на пенящиеся потоки и струи, которые падают с отвесных базальтовых скал в бурные красноватые воды реки Игуасу. Чувствовать мелкую водяную пыль, которая приятно холодит кожу. Любоваться искрящейся радугой, которая постоянно висит над каскадами водопадов. Окунуться с головой в фонтан эмоций, восхищаясь грандиозным творением Природы.

Я облокотился на скользкие зеленые перила очередной смотровой площадки и улыбнулся, вспомнив реакцию Альваро, когда он впервые увидел водопады. Вояку тогда грандиозная панорама не впечатлила, он лишь поморщился и приказал тащить каноэ в обход. Да, было время, были люди…

Слева гремела потоками «Глотка Дьявола» — восьмидесятиметровое ущелье, в которое падала полноводная река, а внизу туристов катали на надувных лодках, подвозя к мелким водопадам аргентинской стороны. Это, наверное, то самое сафари «Макуко», о котором мне прожужжал все уши словоохотливый таксист.

Интересно, сколько денег с меня сдерут, когда я потребую отвезти меня к самой «Глотке»? Уж если я соберусь покататься на лодке, то мелкими струйками ограничиваться не стану — сразу рвану туда, где действительно можно прочувствовать всю мощь водопада.

Внезапно зазвонил мобильный телефон, а я настолько погрузился в раздумья о будущих подвигах, что сначала даже не понял, что это так призывно пищит?