Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию - Джонатан Эйг Страница 65

Тяжелые дни Пинкуса остались далеко позади, и немудрено, что теперь он разъезжал еще быстрее прежнего, на автомобиле, привлекавшем к водителю изрядное внимание. Гонку за противозачаточной таблеткой он прошел на полном газу до самого финиша. Но в пятидесятых такое стремительное и напористое продвижение новых лекарств не было редкостью. Чтобы получить правительственное одобрение на новый препарат, производитель должен был предоставить результаты опытов над животными и людьми, а также план выведения лекарства на рынок. Но инспекторы FDA, в то время заваленные запросами на одобрение новых препаратов, обрабатывать которые не хватало рук, не всем аспектам уделяли одинаковое внимание. Они прилежно следили, чтобы лекарство действовало, но на безопасность его смотрели сквозь пальцы. Отчасти это объясняет, почему Пинкус всю дорогу держался дозы в десять миллиграммов, зная, что можно было взять и меньшую. Больше всего он хотел удостовериться, что эновид действительно защищает от беременности. Он понимал, что итоговое решение FDA будет зависеть не от того, сколько женщин участвовало в исследованиях, и не от того, сколько из них испытали побочные эффекты. Ключом была эффективность препарата, и Пинкус хотел добиться, чтобы она приближалась к ста процентам.

Пинкус был уверен: если таблетка далеко превзойдет все другие способы предохранения, FDA даст добро. Агентство и раньше пропускало препараты с известными побочными эффектами: тот же пенициллин, на который у некоторых развивалась аллергия с угрозой для жизни; тетрациклин, который мешал росту костей и обесцвечивал зубы; дилантин, вызывавший сердечные сбои. Во всех этих случаях польза считалась важнее рисков. Пинкус верил, что к эновиду отнесутся так же.

Чтобы убедить врачей выписывать таблетки, в июле «Сёрл» разослал сотням акушеров, гинекологов и терапевтов письмо, где рассказывал, что эновид поступил в продажу и способен на большее, чем обещала реклама. «Существуют достоверные доказательства, – говорилось в письме, – что препарат подавляет овуляцию, когда это нужно врачу, и что при краткосрочном применении с этой целью он безопасен».

Не самый идеальный способ получить отзывы. Был очевидный риск. Если выяснится, что препарат причиняет серьезный вред, для многих женщин, принимавших его, окажется слишком поздно.

• • •

Первого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, через несколько месяцев после того, как эновид стали продавать в Соединенных Штатах, на европейский рынок попало другое «чудо-лекарство». Его рекламировали как снотворное настолько безопасное и свободное от побочных эффектов, что пить его могут даже беременные. Заодно оно уменьшало утреннюю тошноту, так что женщины начинали его принимать, даже если не страдали бессонницей. В некоторых европейских странах оно стало популярнее аспирина.

Прошли месяцы, и несколько врачей забили тревогу. Некоторые пациенты постарше начали чувствовать головокружение и легкие нарушения равновесия. Другие испытывали дурноту, тремор и похолодание конечностей. Но производитель, «Хеми Грюненталь», от подобных сообщений отмахивался, полагая, что с его новейшим лидером продаж должно быть все в порядке, пользы он приносит больше, чем вреда, и в конце концов окажется совершенно безопасным.

Однако талидомид оказался далеко не безопасным.

В последующие годы по всему миру тысячи детей, чьи матери пили это лекарство, родились с серьезными физическими отклонениями, включая деформации рук и ног в нечто, похожее на плавники. От многих отказывались родители, и их отправляли в приюты. Другим ампутировали конечности и устанавливали протезы.

Но когда эновид начинал продаваться в США, ужасы талидомида еще не открылись. Эпоха чудо-лекарства катилась вперед, ничем не омраченная, и эновид получил шанс.

• • •

Статья о контроле рождаемости в «Ледиз Хоум» запустила цепную реакцию. Скоро вышли материалы в «Сайенс Дайджест», в «Сатердей Ивнинг Пост», в газетах по всему миру. Широкая огласка не только вызвала ярость руководителей «Сёрла» и католической церкви. Благодаря ей женщины пустились на поиски препарата, который «Сёрл» только начинал раскручивать. Кто-то неистово взывал напрямую к Пинкусу, прося о помощи.

Женщина из Индианаполиса писала:

Мне около тридцати, у меня шестеро детей… Мы пытались быть осторожнее, пробовали то и се, но я снова и снова беременею. Когда я прочла статью, то не могла сдержать слез, ведь это мой луч надежды. Когда эти противозачаточные таблетки можно будет купить? Где и как их достать? Пожалуйста, помогите мне… Умоляю, пожалуйста, помогите, если можете.

Один человек из Чикагского университета писал: «Спасите мою замужнюю дочь, за последний год она три раза рисковала жизнью, искусственно прерывая беременность, умоляю, пошлите ей эти таблетки».

«Мне совершенно необходима ваша помощь, – писала тридцатилетняя женщина из Канады, беременная пятым ребенком. – Я не думаю, что смогу вырастить десять или больше детей – это стоит слишком много, и мой муж не особенно помогает мне в воспитании [здесь она зачеркнула «наших»] детей… Пожалуйста, помогите мне!»

Но если руководители «Сёрла» и были злы на Пинкуса за привлечение чрезмерного внимания, гнев их долго не продлился. Скоро стало очевидно, что спрос на новый препарат превзошел все ожидания.

Для молодых женщин появление в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году эновида стало грандиозным событием. Всю жизнь им внушали, что предохраняться незаконно, недопустимо, что это насилие над природой. Теперь, однако, федеральное правительство постановило, что, если у тебя нерегулярный цикл – а любая женщина могла не без оснований заявить, что у нее нерегулярный цикл, – тебе пропишут таблетки, которые помогут отрегулировать месячные и заодно избежать нежелательной беременности.

Одни врачи задавали больше вопросов, другие меньше, а третьи вообще ни о чем не спрашивали. Но женщины – и замужние, и нет – быстро усвоили, какие именно врачи согласны выписывать им рецепты, и быстро протоптали к ним дорогу.

Заметили переполох и мужчины.

«Я помню… когда это стало легальным, – рассказывал Хью Хефнер. – На меня это произвело колоссальное впечатление. Я понял, как это важно… Понял, что, на самом деле, это очень сильное оружие».

В последующие годы на страницах журнала «Плейбой» Хефнер будет доказывать, что с помощью этого оружия следует устроить сексуальную революцию, превратить соитие из средства для продолжения рода в выражение любви. На вопрос, помнит ли он первую девушку, с которой занимался сексом и которая пила бы эновид, Хефнер смеялся. «Не помню, – отвечал он. – Таблетка и устроена так, что парню о ней знать не обязательно. Но я думаю, что с шестидесятых годов все знакомые мне женщины сидели на таблетках».

Оружие стали пускать в ход – с пылом, радостью, трепетом, восторгом, страстью. «Сёрлу» не пришлось заниматься маркетингом таблетки – люди сами узнавали, на что она способна. Не повредило и требование FDA написать на каждом флаконе эновида, что он предотвращает овуляцию. То есть настоящая цель препарата была указана в виде побочного эффекта.