Искра Божья, или Как воспитать гения - Кристин Барнетт Страница 36

Случай с желе-бобами, как мы стали его называть дома, произошел тогда, когда я придумала некоторое объяснение, которым впоследствии пользовалась, общаясь со своими детьми и всеми теми, с кем работала.

— Знаю, что ты огорчен, — сказала я тогда Джейку, — но существует определенная шкала. Когда кто-то, кого ты любишь, умирает — это соответствует десяти по этой шкале. Когда что-то достигает десяти, ты имеешь право отключиться. Вообще-то ты имеешь право на многое. Ты можешь спрятаться в постели и оставаться там, а я буду стоять рядом, и в руках у меня будет коробка из ткани. Но ведь есть и другой конец шкалы, и там ты найдешь этот кувшин полностью наполненный желе-бобами. Там находится не кто-то, кто ломает руку или теряет ее, там — кувшин, полностью наполненный конфетами, которые мы можем купить в магазине. Это соответствует двум по этой шкале, и тебе нужно отреагировать на событие под цифрой два как на событие под цифрой два, а не как на событие под цифрой десять.

Я пользуюсь таким объяснением, чтобы помогать детям, особенно аутистам, посмотреть на событие под другим углом.

— Что из этого мы поместим под цифрой десять? — спрашиваю я. — Если нужно поместить его под цифрой десять, ради бога, помещай его там. Но ты же не можешь отметить цифрой десять тот факт, что воротник рубашки натирает тебе шею. Это будет впустую.

Иногда Джейку нужно было напоминать, что от него требуется реакция, соответствующая коду два, поскольку событие можно обозначить цифрой два. Но в основном его реакции соответствовали правилам социального поведения. Этот прием был настолько эффективным, что меня даже стали спрашивать, не излечился ли Джейк от аутизма. Конечно нет, и никогда не сможет. Аутизм Джейка — это то, с чем он справляется ежедневно. Всегда есть вероятность события, которое превратит его целиком в «человека дождя», как мы говорим у нас в семье. Но Майкл и я продолжаем делать все, чтобы обеспечить нашего сына всем необходимым для возможности сделать достойный выбор, что он в основном и делает.

Одним из наших любимых занятий было всей семьей отправиться в «Барнс и Нобль», который находился совсем недалеко от нашего дома. Мы ходили туда почти всегда в субботу днем, особенно во время долгих и холодных зим, которыми славится Индиана. Уэсу и Джейку раз в неделю разрешалось выбрать две книжки, которые им понравились (при этом я старалась следить за тем, чтобы они выбирали их в букинистическом отделе), затем мы отправлялись в кафе, чтобы перекусить и выпить горячего шоколада, а также чтобы посмотреть, что мы приобрели на этот раз. Наверное, не имеет значения, сколько книг я прочитала, но есть что-то особенное, когда открываешь совершенно новую книгу, а потом сидишь целый вечер уткнувшись в нее. Мне доставляло огромное удовольствие то, что мы с мальчиками вместе именно так и поступали.

Как ни странно, но Джейк всегда сразу шел в отдел справочной литературы. Там было много схем, карт, графиков и таблиц. Они ему были очень нужны. Одним из его любимых жанров были рассказы о великих ученых, а другим — мировая история. Но ничто не шло в сравнение с учебником по естествознанию для колледжей.

Я поняла, что Джейк, запоминая факты, успокаивал себя. Чтение перечня фактов оказывало на него такой же эффект, как просмотр получасовой комедии положений или пролистывание журнала мод и светских сплетен оказывало на одну из моих знакомых. Так же как в свое время случай с моей сестрой Стефани помог мне увидеть таланты там, где другие видели всего лишь недостатки, так и наблюдение за капризами и причудами моего мужа помогло мне понять, что успокаивает Джейка.

Майкл тоже запоминал мелочи, чтобы расслабиться. Если его спрашивали, кто играл главную роль в каком-нибудь малоизвестном фильме 70-х годов, он сразу же отвечал, да еще и рассказывал, чего этот актер впоследствии добился.

Когда он работал в компании «Таргет», его называли там «тот самый Майкл». Летом, работая на разгрузке, он выучивал наизусть все номера единиц складского хранения. Поэтому позднее, если отсутствовал ценник, вместо того чтобы искать по прейскуранту в журнале, рабочие просто брали свои рации и говорили:

— Майкл? Кокосовый шампунь «Суав»?

Меня крайне раздражало то, что он с легкостью отвечает на все вопросы игры «Опасность», и я наотрез отказалась смотреть с ним это шоу до тех пор, пока он не пойдет туда, не примет в нем участие и не выиграет, конечно. Поэтому меня не беспокоило то, что, свернувшись калачиком, Джейк изучает список экзопланет или астероидов, мне не казалось это странным, как другим родителям. Интересы Джейка были самыми разнообразными. Он прочел все книги по истории Америки, какие попали к нему в руки. Его жажда информации была просто неутолима, а память — насколько мы могли судить — не знала границ. Джейк мог рассказать, что далеко не лучший и малоизвестный Джеймс Бьюкенен был пятнадцатым президентом Соединенных Штатов, он мог назвать даты его правления, когда он родился, на ком женился и когда умер. Джейк также знал, из какого штата был Бьюкенен и какой процент голосов на выборах он имел.

Джейк не пропускал ни одного учебника, где был хотя бы один тест. (Это и сейчас его любимое занятие. Должно быть, я единственная мать на земле, которой приходится утешать своего сына, если экзамен отменяется.) Помню тот день, когда он обнаружил в книжном магазине отдел пособий по подготовке к тестам. «Тест американского колледжа»! Отборочный тест! Тест для поступления в медицинский колледж! Тест по менеджменту! Тест на проверку знаний при поступлении на юридический факультет! Это были сотни страниц пронумерованных вопросов, и многие из них касались математики! Джейк с укоризной посмотрел на меня, как будто я намеренно прятала от него этот чудесный лакомый кусочек. В первом классе его любимой книгой было руководство по подготовке к тестированию по программе средней школы. Его совсем не интересовали разделы, посвященные языковым проблемам, ияне могу с уверенностью сказать, что он смог бы написать тест в полном объеме, но к концу того года он стабильно получал отличные результаты по математическим тестам.

Удивительно, но в школе, казалось, не замечали все те странности, которые вытворял Джейк. А если и замечали, то не подавали виду. В начале первого класса детям раздавали огромные рабочие тетради по математике, где было полным-полно заданий на весь учебный год. Джейк заполнил всю тетрадь за первые два дня занятий. Учительница знала, что он сделал, и сказала ему сидеть в углу и читать книгу во время занятий с классом. Вместо этого Джейк создал свой собственный математический язык, основанный на наглядности, которым он пользуется и сейчас, когда что-то объясняет другим детям. В этом языке он использует цвет и форму для представления цифр и их комбинации для представления уравнений. Представьте себе этакое сочетание счета и калейдоскопа, и вам станет понятно, о чем идет речь. Теперь он наслаивает различной формы разноцветные прозрачные пластинки поверх легкой коробочки, но тогда у него были тысячи кусочков строительного картона, которые он педантично вырезал, придавая им различные формы, и которые можно было накладывать один поверх другого, чтобы выполнять сложные вычисления. Но никто, включая самого Джейка, никогда не говорил ни мне, ни Майклу, что наш сын, по существу, перескочил одну ступень в математике.