Борьба за жизнь. Записки из скорой - Лиза Уолдер Страница 35

— Пап, я не знала, что они там делали, честно! — умоляющим голосом говорила она.

Последовал еще один шлепок.

— Это ужасно, — сказала я Стэну. — Неудивительно, что ребенок был так напуган. Я иду туда.

Моим глазам предстала безобразная картина: огромный мужчина с красным лицом, который явно был пьян, его жена, тоже получившая свой удар и слишком напуганная, чтобы остановить мужа, и Сьюзен, всхлипывающая и прикрывающая рукой лицо, пока мать пыталась успокоить ее. Джек молча стоял тут же, он, конечно, сходил с ума от страха. Женщина тоже ничего не говорила своему разгоряченному мужу. У каждого душа от этого припадка ярости ушла в пятки.

Но все это совершенно объяснимо. Мужчина выглядел так, будто в любой момент был готов взорваться. Даже мне стало страшно. Я попыталась как могла уладить ситуацию, но глава семейства все еще продолжал неистово ругать своих детей, костеря их всеми бранными словами, какие только есть на свете.

— Мы можем поговорить об этом позже, а сейчас надо отвезти двух больных детей, — сказала я.

Эти слова на некоторое время возымели успокаивающий эффект.

— Прошу прощения, — произнес мужчина без особого сожаления.

Затем он поднялся в ванную к Кейт и ее матери. Но стоило отцу Джека взглянуть на бледную и ничего не соображающую девочку, как он, уже спускаясь по лестнице, разразился новой тирадой из бранных слов в отношении своих детей. Сын и дочь рыдали навзрыд.

Я и Стэн старались игнорировать этот беспорядок. Вместе мы усадили Кейт на стул завернули ее в одеяло, посадили обеих девочек и маму Кейт в машину скорой помощи, причем Кейт развернули лицом к стене, на случай если ее снова будет рвать. Затем были быстро проведены обычные манипуляции — измерение давления, пульса и уровня сахара в крови, — если ребенок выпьет много алкоголя, то показатель сахара может очень резко снизиться. Но сейчас все в норме. Мы могли ехать. Однако я боялась оставлять детей с этим мужчиной с красным лицом.

— Прошу прощения, забыла кое-что в доме, — сказала я Стэну.

Мой коллега понял, что это выдумка. Он давно работал со мной и знал, что я сильно переживаю по поводу увиденного. Поэтому я снова постучалась в дверь дома. Хотелось лишь убедиться в том, что все немного успокоилось. С порога было слышно, как внутри все еще происходит ссора и разговор идет на повышенных тонах.

Я постучалась в дверь. Никто не отвечал. Я постучалась сильнее, и примерно через минуту мне открыла дверь плачущая мать детей и знаками позвала меня пройти в гостиную, где стояли Джек и его отец. На щеке мальчика был большой красный след. К тому же он описался: его тренировочные штаны промокли насквозь, а спереди были видны пятна мочи. Скорее всего, он сделал это от страха, было понятно, что мальчик боялся гнева своего отца, перешедшего от слов к делу. На взгляд опытного врача это могло означать, что удар был настолько сильным, что Джек на какое-то время потерял сознание, а это привело к утрате контроля над мочевым пузырем. Но я ничего не сказала, так как не хотела смущать ребенка. Отец вышел.

— Мне кажется, Кейт оставила здесь свой кардиган, — сказала я, притворяясь, будто что-то ищу.

На самом же деле мне хотелось, чтобы Джек поехал в больницу вместе с нами. Он был пьян и нуждался в обследовании. Но, по правде сказать, меня больше заботила мысль, что мальчик мог получить травму головы. Ему было бы хорошо уехать куда-нибудь подальше от ужасного отца.

Однако, даже будучи побитым, мальчик отказывался покидать дом.

— Я не оставлю маму и Сьюзи наедине с ним, — говорил он.

Мать Джека также считала, что ее сыну надо поехать в больницу. Она попыталась убедить его принять предложение, но сын был непреклонен. Поэтому я была вынуждена уйти и вернуться к машине. Стэн нажал на газ, и мы помчались по улицам ночного города. В пути я включила рацию и попросила диспетчера отправить наряд полиции по этому адресу, чтобы разобраться с насилием со стороны отца в отношении подростков.

Когда мы приехали в больницу, девочкам довольно быстро стало лучше, они начали выходить из похмелья.

Позже в тот вечер мне позвонили полицейские. Поднимая трубку, я думала, что меня попросят сделать что-то вроде отчета о случившемся, это довольно обычная практика для таких ситуаций, но в этот раз все было по-другому. Мне сказали, что, когда полицейские приехали на место, Джек стал категорически отрицать факт жестокого обращения или применения насилия и вся его семья согласилась с тем, что ничего не было.

Я рассказала полицейским, что это неправда и мы слышали, как отец семейства ударил свою дочь, а затем видели след на щеке Джека, который мог нанести только сильный мужчина. На это мне ответили, что полиция работает только по заявлению, и если семья отказывается признавать случившиеся, то они ничего не могут сделать. Какая жалость.

Я не сдалась, а написала сообщение о происшествии в социальные службы. Но через несколько дней они сказали, что не могут предоставить информацию по данному вопросу и не будут принимать никаких дальнейших действий. Снова очень жаль!

Иногда я проезжаю по улице, где стоит дом родителей Джека, и думаю о том, что, несмотря на внешнее материальное благополучие, внутри все живут в страхе с этим мужчиной. Было бы ошибкой связывать домашнее насилие или жестокое обращение с детьми с бедностью, плохими условиями жизни. Оно может быть в любой семье, и да, даже в таких презентабельных больших домах с усыпанными листьями дорожками, охраной и прекрасно обставленными комнатами.