Стареть, не старея. О жизненной активности и старении - Рюди Вестендорп Страница 28

Из страха перед увеличивающимся серым (седым) давлением призывы к активной политике регулирования численности населения звучат всё громче и громче. На сей раз ратуют за то, чтобы призывать молодых родителей иметь больше детей. Не говоря уже о нравственной стороне вмешательства властей в планирование семьи, еще вопрос, удастся ли здесь чего-либо достигнуть в обозримом будущем. Прежде всего тогда снова возрастет зеленое давление. Пока новорожденный вступит в число работающих, инвестиции родителей и общества в его развитие в среднем составят 200 000 евро. Эти «долги» в последующие годы необходимо возвратить обществу. Только после 40 лет человек начнет приносить обществу прибыль. Тот факт, что должно пройти 40 лет до того момента, как мы «расквитаемся» с обществом, означает, что минимальная средняя ожидаемая продолжительность жизни должна составлять 40 лет, для того чтобы численность населения поддерживалась на стабильном уровне. Это означает также, что каждый последующий год сверх сорока, в течение которого мы вносим материальный или нематериальный вклад в общество, оно получает в свое распоряжение как часть валового национального дохода. С другой стороны, этим объясняется, почему при заметно меньшей ожидаемой продолжительности жизни страна не продвигается вперед, как, например, в регионах, опустошенных распространением ВИЧ-инфекции.

Вторым аргументом против предлагаемой демографи­ческой политики может быть неизбежный рост населения. Возможно, это не вызовет возражений в малонаселенных странах, но очень сомнительно, что это подойдет Нидерландам. Вообще говоря, все едины в том, что численность населения на земном шаре следовало бы сокра­тить. Постоянно обсуждаемые вопросы экологической политики, возобновляемой энергии и биоразнообразия стоят на первом месте в перечне «главных социальных задач».

Третий аргумент за то, чтобы отвергнуть призыв к росту числа рождений, носит принципиальный характер. Всякий всплеск, зеленая волна рождаемости в конечном счете влечет за собой серую (седую) волну. Другими словами: устраняя сегодня серое (седое) давление мерами, которые в будущем приведут к увеличению серого (седого) давления, мы вступаем в порочный круг, создавая долговое бремя для будущих поколений.

И все же есть эффективный способ сдержать серое (седое) давление, а именно тем, чтобы границу между рабо­тающими и неработающими, продуктивными и непродуктивными с 65 лет сдвинуть в сторону более пожилого возраста. Тогда не только увеличивается число работоспособных, но и уменьшается число иждивенцев — тем самым серое (седое) давление может быть значительно снижено. Такое рассуждение — вовсе не подтасовка цифр в поисках ответа на один из наиболее серьезных социаль­ных вызовов нашего времени. Продолжать держаться за пенсионный возраст 65 лет, словно за некий биологический рубеж, довольно-таки безрассудно. Между тем этот возраст сделался эмоциональным водоразделом между дающими и получающими. В действительности же указанная граница не что иное, как политический компромисс, достигнутый в конце XIX века. Мы еще вернемся к этому в главе 13.

Остается вопрос, действительно ли старение в Нидерландах зашло так далеко, как теперь полагают. Если мы будем видеть перед собой только серое (седое) давление, нам покажется, что тучи все сильней заволакивают небо над нами. Однако не нужно упускать из виду, что зеленое давление сильно ослабло. В результате суммарное давление, отношение неработающих к работающим, возросло несущественно. Для сравнения: в 1960–1970-е годы суммарное давление составляло 90 %, а именно 70 % зеленого + 20 % серого (седого). К концу ХХ века суммарное давление снизилось, ибо к этому времени послевоенное поколение бэби-бумеров уже достигло зрелого возраста, было активным участником на рынке рабочей силы и пока еще не состарилось. К 2000 году их поколение не было ни серым (седым), ни зеленым, но к 2040 году нужно ожидать, что суммарное давление вновь составит 90 % — из 40 % зеленого + 50 % серого (седого) давления. Иначе говоря, на каждого работающего в течение всей его трудовой жизни будет возложена ответственность за одного нетрудоспособного, и в будущем всё будет так, как было в прошлом. Если прежде наша ответственность состояла в том, чтобы заботиться о молодых, пока они не станут взрослыми, то в будущем наша забота и поддержка потребуется прежде всего пожилым людям. Большинству людей приятнее помыть детскую попку, нежели старческую, но это уже другой вопрос. С точки зрения экономики это вовсе не такой уж страшный сценарий.

Хотя серое (седое) давление на общенациональном уровне поддается контролю, локально, вследствие мигра­ции, оно может заметно расти. На севере и юге Нидерландов население сокращается, потому что уезжает оттуда прежде всего молодежь. В результате население там «стареет», и вовсе не потому, что упала рождаемость или же люди неожиданно стали доживать до более почтенного возраста. Локальное старение населения может стать очень заметным, но никак не отражаться на общей статистике. Для государственного бюджета это не создает никаких проблем, серое (седое) давление экономически преодолимо. И все же на местном уровне демографический дисбаланс остается. Проблема не в том, что не хватает средств, но в том, что не хватает людей, которые нужны для дееспособного общества. Кто будет управлять супермаркетом? Работать в библиотеке? Кто поможет в домашнем хозяйстве, кто поможет со стиркой?

Такое явление, как старение населения в каком-то одном регионе, случалось всегда и повсюду. Голод в Ирландии в XIX веке был вызван в значительной степени тем, что обезлюдела сельская местность. Промышленная революция требовала притока людей в города. В сельской местности оставались старые и малые и те, кто нуждался в посторонней помощи. В нынешнем Китае молодежь уходит в города, потому что там есть работа. Старики остаются на месте, и на их плечи часто ложится забота о внуках.

Полные жизни деревни повсюду превращаются в безжизненные поселки. Иногда живописное местечко преоб­разовывают в гостиничный комплекс. В Норвегии пытаются найти выход, предлагая иностранным специалистам право на проживание при условии, что они осядут в сельских общинах и продолжат заниматься своей работой. Возникновение и исчезновение местных общин можно сравнить с бесконечным круговоротом видов в живой природе.