Откровения акушерки. Тайны родильного отделения - Филиппа Джордж Страница 23

Может показаться, что акушерки только и делают, что забавляются с милыми младенцами. Однако в основном я только и делаю, что бегаю за разными вещами для рожениц.

От шока у меня перехватило дыхание. Как это случилось? Обычно у нас все было наготове: поднос, капельницы, полотенца и инструменты – все разложено и готово до того, как женщина родит. Но на приготовления буквально не было времени. Некоторые дети просто появляются независимо от того, где вы находитесь в этот момент или есть ли акушерка где-нибудь поблизости.

Неважно, происходят ли роды в туалете, на парковке или на кровати, это один и тот же естественный процесс, только в непривычном месте. А для меня самое лучшее – это немного пообниматься с новорожденным ребенком. Мне все равно, что говорят некоторые люди, я думаю, что все дети прекрасны. Именно младенчество делает их такими совершенными, и не так уж часто нам удается их подержать. Множество людей думают, что мы, акушерки, только и делаем круглыми днями, что пьем чай, едим торты и обнимаем детей, – но мы вовсе не так часто обнимаемся с младенцами. Совсем не так много, как хотелось бы. Большую часть времени моя задача состоит в том, чтобы носиться вокруг, как безголовый цыпленок, доставая разные вещи. Я вечно бегаю по комнатам, приношу лекарства или капельницы и зову докторов. В конечном счете я думаю: самое меньшее, что мы заслуживаем, – это объятия с новорожденным!

* * *

К двадцати двум годам я была счастлива и уверена в своей работе, наслаждаясь каждой минутой, проведенной в отделении. Я чувствовала, что нахожусь на правильном пути: каждый день я изучала новые техники, улучшая свои навыки и получая опыт, который сделал меня лучшей акушеркой. Да, я нашла удовлетворение в работе. Жаль только, что не могу сказать того же о своих романтических отношениях. Мы с Робом познакомились, когда нам было по шестнадцать и мы оба еще учились в школе. Хотя мы были очень близки, я бы не назвала это страстной любовью. Роб всегда поддерживал мою мечту стать акушеркой, но за семь лет я изменилась. Я уже не была той робкой девушкой, которую он встретил, когда мы были подростками, и он тоже не был прежним. Роб работал в IT-отделе крупной страховой компании, но не испытывал жгучей любви к работе. Он был достаточно доволен ею, чтобы просто приходить и уходить. Теперь наши отношения стали рутиной. Каждый вечер Роб появлялся у меня дома, где мама готовила чай, а потом сидел на диване и смотрел телевизор до девяти вечера, прежде чем поцеловать меня в щеку и вернуться к себе.

Я махала ему рукой у двери, а потом шла в паб, чтобы встретиться с друзьями. Каждый вечер одно и то же. Это был замкнутый круг, хотя я никогда бы не призналась в этом даже себе, не говоря уже о ком-то еще. Нет, для внешнего мира мы были так же счастливы, как и всегда. И причина, по которой я не могла смотреть правде в глаза, заключалась в том, что мы с Робом были помолвлены. Год назад он сделал мне предложение, и я, как дура, согласилась. До сих пор не знаю почему. Наверное, думала, что это было дело решенное, и считала, что любила его в то время. Я, конечно, не хотела ранить чувства Роба, и мне никогда не приходило в голову отказать. Это было чем-то из разряда того, что ты должен сделать. Мои родители сошлись еще совсем молодыми и все это время были женаты. Я просто предположила, что такая же судьба ждет и меня.

Однажды вечером, тусуясь с друзьями в баре Queen’s Head, я столкнулась со старым приятелем Уиллом. Мы знали друг друга через общих друзей и всякий раз, когда встречались в пабе, хорошо проводили время вместе. Он был веселым и умным и, как и я, состоял в длительных отношениях. Я только что встала с маминого дивана – это был еще один скучный вечер с Робом – и шутила, развлекая Уилла подробностями моей захватывающей личной жизни.