Улисс - Джеймс Джойс Страница 93

В наброске первом, но зато там есть

Подарки и для внучки, и для дочек,

И для сестры, и для друзей старинных

И в Стратфорде, и в Лондоне.

И потому, когда он все ж включил

(Сдается мне, отнюдь не добровольно)

Кой– что и ей, то он ей завещал

Свою, притом не лучшую,

Кровать ^[818]

Punkt ^[819].

Завещал

Ейкровать

Второсорт

Второвать

Кровещал.

Тпру!

– В те времена у прелестных поселян бывало негусто движимого имущества, – заметил Джон Эглинтон, – как, впрочем, и ныне, если верить нашим пьесам из сельской жизни.

– Он был богатым землевладельцем, – возразил Стивен. – Он имел собственный герб, земельные угодья в Стратфорде, дом в Ирландском подворье. Он был пайщиком в финансовых предприятиях, занимался податными делами, мог повлиять на проведение закона в парламенте. И почему он не оставил ей лучшую свою кровать, если он ей желал мирно прохрапеть остаток своих ночей?

– Были, наверное, две кровати, одна получше, а другая – так, второй сорт, – подал тонкую догадку мистер Второсорт Супер.

– Separatio a mensa et a thalaino ^[820], – суперсострил Бык Маллиган и повлек улыбание.

– У древних упоминаются знаменитые постели. Сейчас попробую вспомнить, – наморщил лоб Второсорт Эглинтон, улыбаясь постельно.

– У древних упоминается ^[821], – перебил его Стивен, – что Стагирит, школьник-шалопай и лысый мудрец язычников, умирая в изгнании, отпустил на волю и одарил своих рабов, воздал почести предкам и завещал, чтобы его схоронили подле останков его покойной жены. Друзей же он просил позаботиться о своей давней любовнице (вспомним тут новую Герпиллис, Нелл Гвинн) и позволить ей жить на его вилле.

– А вы тоже считаете, что он умер так? – спросил мистер Супер слегка озабоченно. – Я имею в виду…

– Он умер, упившись в стельку ^[822], – закрыл вопрос Бык Маллиган. – Кварта эля – королевское блюдо ^[823]. Нет, вот я лучше расскажу вам, что изрек Доуден ^[824]!

– А что? – вопросил Суперэглинтон.

Вильям Шекспир и Ко ^[825], акционерное общество. Общедоступный Вильям. Об условиях справляться: Э.Доуден, Хайфилд-хаус…

– Бесподобно! – вздохнул с восхищением Бык Маллиган. – Я у него спросил, что он думает насчет обвинения в педерастии, взводимого на поэта.

А он воздел кверху руки и отвечает: Мы можем единственно лишь сказать, что в те времена жизнь била ключом ^[826]. Бесподобно!

Извращенец.

– Чувство прекрасного совлекает нас с путей праведных, – сказал грустнопрекрасный Супер угловатому Углинтону.

А непреклонный Джон отвечал сурово:

– Смысл этих слов нам может разъяснить доктор ^[827]. Невозможно, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Тако глаголеши? Неужели они будут оспаривать у нас, у меня пальму первенства в красоте?

– А также и чувство собственности, – заметил Стивен. – Шейлока он извлек из собственных необъятных карманов. Сын ростовщика и торговца солодом, он и сам был ростовщик и торговец зерном, попридержавший десять мер зерна во время голодных бунтов. Те самые личности разных исповеданий, о которых говорит Четтл ^[828] Фальстаф и которые засвидетельствовали его безупречность в делах, – они все были, без сомнения, его должники. Он подал в суд на одного из своих собратьев-актеров за несколько мешков солода и взыскивал людского мяса фунт ^[829] в проценты за всякую занятую деньгу ^[830]. А как бы еще конюх и помощник суфлера – смотри у Обри ^[831]– так быстро разбогател? Что бы ни делалось, он со всего имел свой навар. В Шейлоке слышны отзвуки той травли евреев, что разыгралась после того, как Лопеса ^[832], лекаря королевы, повесили и четвертовали, а его еврейское сердце, кстати, вырвали из груди, пока пархатый еще дышал; в «Гамлете» и «Макбете» – отзвуки восшествия на престол шотландского философуса ^[833], любившего поджаривать ведьм. В «Бесплодных усилиях любви» он потешается над гибелью Великой Армады. Помпезные его хроники плывут на гребне восторгов в духе Мафекинга ^[834]. Судят ли иезуитов из Уорикшира ^[835]– тут же привратник поносит теорию двусмысленности. Вернулся ли «Отважный мореход» с Бермудских островов ^[836]– пишется тут же пьеса, что восхитила Ренана, и в ней – Пэтси Калибан, наш американский кузен. Слащавые сонеты явились вслед за сонетами Сидни. А что до феи Элизабет, или же рыжей Бесс ^[837], разгульной девы, вдохновившей «Виндзорских проказниц», то уж пускай какой-нибудь герр из Неметчины всю жизнь раскапывает глубинные смыслы на дне корзины с грязным бельем.