Мастер и Маргарита - Михаил Булгаков Страница 82

– Кто дирижер? – отлетая, спросила Маргарита.

– Иоганн Штраус, – закричал кот, – и пусть меня повесят втропическом саду на лиане, если на каком-нибудь балу когда-либо играл такойоркестр. Я приглашал его! И, заметьте, ни один не заболел и ни один неотказался.

В следующем зале не было колонн, вместо них стояли стеныкрасных, розовых, молочно-белых роз с одной стороны, а с другой – стенаяпонских махровых камелий. Между этими стенами уже били, шипя, фонтаны, ишампанское вскипало пузырями в трех бассейнах, из которых был первый –прозрачно-фиолетовый, второй – рубиновый, третий – хрустальный. Возле нихметались негры в алых повязках, серебряными черпаками наполняя из бассейновплоские чаши. В розовой стене оказался пролом, и в нем на эстраде кипятилсячеловек в красном с ласточкиным хвостом фраке. Перед ним гремел нестерпимогромко джаз. Лишь только дирижер увидел Маргариту, он согнулся перед нею так,что руками коснулся пола, потом выпрямился и пронзительно закричал:

– Аллилуйя!

Он хлопнул себя по коленке раз, потом накрест по другой –два, вырвал из рук крайнего музыканта тарелку, ударил ею по колонне.

Улетая, Маргарита видела только, что виртуоз-джазбандист,борясь с полонезом, который дул Маргарите в спину, бьет по головамджазбандистов своей тарелкой и те приседают в комическом ужасе.

Наконец вылетели на площадку, где, как поняла Маргарита, еево тьме встречал Коровьев с лампадкой. Теперь на этой площадке глаза слепли отсвета, льющегося из хрустальных виноградных гроздьев. Маргариту установили наместо, и под левой рукой у нее оказалась низкая аметистовая колонка.

– Руку можно будет положить на нее, если станет оченьтрудно, – шептал Коровьев.

Какой-то чернокожий подкинул под ноги Маргарите подушку свышитым на ней золотым пуделем, и на нее она, повинуясь чьим-то рукам,поставила, согнув в колене, свою правую ногу. Маргарита попробовала оглядеться.Коровьев и Азазелло стояли возле нее в парадных позах. Рядом с Азазелло – ещетрое молодых людей, смутно чем-то напомнивших Маргарите Абадонну. В спину веялохолодом. Оглянувшись, Маргарита увидела, что из мраморной стены сзади нее бьетшипящее вино и стекает в ледяной бассейн. У левой ноги она чувствовала что-тотеплое и мохнатое. Это был Бегемот.

Маргарита была в высоте, и из-под ног ее вниз уходилаграндиозная лестница, крытая ковром. Внизу, так далеко, как будто бы Маргаритасмотрела обратным способом в бинокль, она видела громаднейшую швейцарскую ссовершенно необъятным камином, в холодную и черную пасть которого мог свободновъехать пятитонный грузовик. Швейцарская и лестница, до боли в глазах залитаясветом, были пусты. Трубы теперь доносились до Маргариты издалека. Такпростояли неподвижно около минуты.

– Где же гости? – спросила Маргарита у Коровьева.

– Будут, королева, сейчас будут. В них недостатка не будет.И, право, я предпочел бы рубить дрова, вместо того чтобы принимать их здесь наплощадке.

– Что рубить дрова, – подхватил словоохотливый кот, – яхотел бы служить кондуктором в трамвае, а уж хуже этой работы нет ничего насвете.

– Все должно быть готово заранее, королева, – объяснялКоровьев, поблескивая глазом сквозь испорченный монокль. – Ничего не может бытьгаже, чем когда приехавший первым гость мыкается, не зная, что ему предпринять,а его законная мегера шепотом пилит его за то, что они приехали раньше всех.Такие балы надо выбрасывать на помойку, королева.

– Определенно на помойку, – подтвердил кот.

– До полуночи не более десяти секунд, – добавил Коровьев, –сейчас начнется.

Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными.По-видимому, они истекли уже, и ровно ничего не произошло. Но тут вдруг что-тогрохнуло внизу в громадном камине, и из него выскочила виселица с болтающимсяна ней полурассыпавшимся прахом. Этот прах сорвался с веревки, ударился об пол,и из него выскочил черноволосый красавец во фраке и в лакированных туфлях. Изкамина выбежал полуистлевший небольшой гроб, крышка его отскочила, и из неговывалился другой прах. Красавец галантно подскочил к нему и подал рукукалачиком, второй прах сложился в нагую вертлявую женщину в черных туфельках ис черными перьями на голове, и тогда оба, и мужчина и женщина, заспешили вверхпо лестнице.

– Первые! – воскликнул Коровьев, – господин Жак с супругой.Рекомендую вам, королева, один из интереснейших мужчин! Убежденныйфальшивомонетчик, государственный изменник, но очень недурной алхимик.Прославился тем, – шепнул на ухо Маргарите Коровьев, – что отравил королевскуюлюбовницу. А ведь это не с каждым случается! Посмотрите, как красив!

Побледневшая Маргарита, раскрыв рот, глядела вниз и видела,как исчезают в каком-то боковом ходу швейцарской и виселица и гроб.

– Я в восхищении, – заорал прямо в лицо поднявшемуся полестнице господину Жаку кот.

В это время внизу из камина появился безголовый, соторванною рукою скелет, ударился оземь и превратился в мужчину во фраке.

Супруга господина Жака уже становилась перед Маргаритою наодно колено и, бледная от волнения, целовала колено Маргариты.

– Королева, – бормотала супруга господина Жака.

– Королева в восхищении, – кричал Коровьев.

– Королева... – тихо сказал красавец, господин Жак.

– Мы в восхищении, – завывал кот.

Молодые люди, спутники Азазелло, улыбаясь безжизненными, ноприветливыми улыбками, уже теснили господина Жака с супругою в сторону, к чашамс шампанским, которые негры держали в руках. По лестнице поднимался вверх бегомодинокий фрачник.

– Граф Роберт, – шепнул Маргарите Коровьев, – по-прежнемуинтересен. Обратите внимание, как смешно, королева – обратный случай: этот быллюбовником королевы и отравил свою жену.

– Мы рады, граф, – вскричал Бегемот.

Из камина подряд один за другим вывалились, лопаясь ираспадаясь, три гроба, затем кто-то в черной мантии, которого следующийвыбежавший из черной пасти ударил в спину ножом. Внизу послышался сдавленныйкрик. Из камина выбежал почти совсем разложившийся труп. Маргарита зажмурилась,и чья-то рука поднесла к ее носу флакон с белой солью. Маргарите показалось,что это рука Наташи. Лестница стала заполняться. Теперь уже на каждой ступенькеоказались, издали казавшиеся совершенно одинаковыми, фрачники и нагие женщины сними, отличавшиеся друг от друга только цветом перьев на головах и туфель.