Дневник войны со свиньями - Адольфо Биой Касарес Страница 7

Жизнь робкого человека полна неудобств. Направившись обратно к себе, Видаль осознал, что фигура человека, входящего в уборную, куда менее нелепа, чем фигура человека, ретирующегося из-за того, что у него не хватило смелости туда зайти. Что может быть более стыдного, чем дать заметить, что тебе стыдно? В довершение всего этот эпизод отнюдь не был завершен. Сомнения нет, долго он не вытерпит, придется возвращаться. Единственная надежда на то, что девушки и племянник Больоло вскоре оттуда уйдут. Рука Видаля уже лежала на дверной ручке, как сам Больоло собственной персоной ошарашил его вопросом:

– Как поживаете, дон Исидро?

С этим типом никогда не знаешь, как себя повести. Видаль был настолько растерян, что в ответ ляпнул:

– А вы как поживаете, сеньор Буян?

Была надежда, что этот громила не расслышал прозвища, произнесенного довольно невнятно и неуверенно.

С высоты своего роста Больоло пристально на него посмотрел и с величайшей серьезностью сказал:

– Возьму на себя смелость дать вам совет. Говорю с вами, ей-ей, по-дружески. Галисиец злобствует все больше. Уплатите, Бога ради, за квартиру, прежде чем этот тип учинит какую-нибудь пакость. От людей добра не жди, говорят, что вы роскошествуете в ресторанах, а за кров и за приют не платите. – Он повернулся, чтобы уйти, но еще прибавил: – Не спрашивайте, откуда я знаю, но им известно даже то, сколько вы истратили на зубы.

Войдя в квартиру, дон Исидро увидел, что сын перебирает вещи в платяном шкафу.

– Порядок наводишь? – спросил Видаль.

Все еще стоя спиной, парень издал какое-то междометие, которое Видаль понял как «да». Он рассеянно смотрел, как Исидорито прячет в шкаф старую шляпу, шарф, перочинный нож, ремень для правки бритвы, коробочку из светлого дерева с надписью: «На память о Некочеа», куда он клал на ночь карманные часы.

– Че, это же всё мои вещи! – вдруг спохватился Видаль. – Мне надо их иметь под рукой.

– А они под рукой и есть, – ответил Исидорито, закрывая шкаф.

– Ты с ума спятил? – спросил отец. – Про шляпу и шарф я не говорю. Но узнать рано утром, который час, если часы будут там, в шкафу, это, по-твоему, удобно?

– Сегодня вечером у нас здесь соберутся наши ребята из Молодежного объединения.

В тоне, которым были произнесены эти слова, Видалю почудился оттенок досады или нетерпения.

– Вот и прекрасно! – воскликнул он с искренней радостью. – Я очень доволен, что ты позвал к себе друзей. Мне, знаешь, кажется, что для тебя куда лучше встречаться с молодыми людьми твоего возраста…

Он вовремя остановился, не желая обидеть сына. Бывало, что, забыв про осторожность, он напоминал сыну про эту докторшу, сделавшую Исидорито таким педантичным и агрессивным. Исидорито сухо ответил:

– По мне, пусть бы не приходили.

– Ты бы посмотрел на моего отца, как он был внимателен к моим друзьям. Потому что средства у нас были более чем скромные – не знаю, поймешь ли ты меня. Он даже заставлял маму, когда испечет Для гостей пироги, надевать самое лучшее платье.

– Вот уж у тебя мания вспоминать свое старичье. – Не забывай, что это твои дедушка и бабушка.

– Знаю, знаю, мы из простого рода. Ты мне об этом постоянно напоминаешь.

Видаль посмотрел на него с ласковым любопытством. Да, у самых родных, самых близких людей бывают мысли, о которых мы не подозреваем… Это обстоятельство, определяемое им как «мы не прозрачные», казалось ему когда-то защитой, гарантией для каждого человека его внутренней свободы, – теперь же оно огорчало его как признак одиночества. Чтобы пробиться к сыну и вытащить его из этого одиночества, Видаль сказал:

– Что до меня, я очень рад, что они придут. Как раз недавно я думал, что мне всегда приятно общество молодых.

– Не понимаю, почему тебе оно так приятно.

– А тебе с ними разве неприятно?

– Почему мне может быть неприятно? Я же – не ты.

– Ага, дело в разнице поколений. Мы друг друга не понимаем? Это докторша тебе объяснила?

– Может, и она, только знаешь, лучше, чтобы ребята тебя здесь не застали. К сожалению, придет один такой, ну просто бешеный. Народ его ужасно любит, он развозит овощи. Колоритный тип, народный герой. Про него даже сочинили стишок:

Выезжай из-за угла,

Удалой водитель…

– И что, мне придется бродить по улицам, пока ты будешь принимать друзей?

– Что ты выдумал! По улицам! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Нет, я все же не могу поверить тому, что слышу. Ты хочешь, чтобы я спрятался под кроватью?

– Еще что выдумаешь! У меня замечательная идея, – сын взял его за руку и вывел из квартиры. – Не будем терять времени. Они могут явиться в любую минуту.

– Не толкай меня. Куда мы идем?

Исидорито подмигнул отцу и, приложив палец к губам, прошептал:

– На чердак.

Видаль мог истолковать эти слова как объяснение или же как приказ. В первом дворике они встретили Фабера, направлявшегося в санузел. Появилась и Нели-да с узлом белья. Подталкиваемый сыном, Видаль торопливо поднялся по узкой лестнице, надеясь, что девушка его не увидела. На чердаке пришлось продвигаться на четвереньках, так как крыша была очень низкая.