Лесной бродяга - Габриэль Ферри Страница 64

— Господи, это же Бенито! — проговорил подошедший дон Эстебан с искренним состраданием.

— Он самый. Бенито, умирающий в пустыне, где провел всю жизнь. Не вижу, кто вы, но скажите, жив ли еще Бараха?

— Часа полтора назад был жив. Он преследует отходящих индейцев, должно быть, вскоре вернется и простится с вами.

— Не успеет, — вздохнул вакеро. Он говорил с трудом, слова со свистом вырывались из раненого горла. — Я доверил ему заботу о своем верном старом друге. Напомните ему о моей последней просьбе — пусть любит его, как меня.

— Кто этот верный друг? Ваш брат?

— Больше, чем брат. Я отказал сеньору Барахе моего коня.

— Уверяю вас, я передам ему ваши последние слова.

— Благодарю вас, дон Эстебан… Я, кажется, узнаю ваш голос… Ведь это вы, сеньор?

— Я, Бенито.

— Хорошо… Индейцам не удалось сломить меня в молодости… когда у них… в плену… Они убили меня в старости, не успели захватить, вот и выходит… — Вакеро замолк, хрипло и часто дыша, потом еле слышно закончил: — И выходит одно на одно… — Он смолк, невидящие глаза закрылись, голова откинулась безжизненно.

— Упокой, Господи, его душу! — перекрестился испанец. — Он был верный и надежный слуга!

Дон Эстебан продолжил осмотр трупов, останавливая внимание только на мексиканцах. Осмотрев буквально каждого, он возвратился на свое место раздосадованный: трупа Кучильо он так и не обнаружил.

В лагере снова водворилось спокойствие, как будто он весь состоял из одних мертвецов, и продолжалось на сей раз довольно долго. Костры почти совсем догорали и бросали только слабый свет, когда смешанный гул приближающихся голосов и топот лошадей возвестили о возвращении тех участников экспедиции, которые преследовали апачей. Бросив осматривать трупы, испанец вышел навстречу. Первым он увидел Диаса.

— Дон Эстебан, — обратился к нему отважный мексиканец, отирая струившийся со лба пот, — мы не можем похвалиться успехом своего предприятия. Нам едва удалось заколоть двух беглецов, а между тем мы потеряли одного из наших. Впрочем, я все-таки захватил пленника. Может быть, вам угодно будет подвергнуть его допросу?

С этими словами Диас отвязал от луки седла свое лассо и указал пальцем на бесформенную человеческую массу, крепко скрученную веревками. Это был индеец, которого всю дорогу безжалостно волочили по камням и колючим кустарникам, где он оставлял клочья своей кожи, так что представлял собой лишь жалкое подобие человека.

— Однако он был жив, когда я поймал его, — воскликнул Диас, — но эти краснокожие собаки так упрямы, что готовы лучше умереть, чем сказать что-нибудь!

Не удостоив даже улыбкой эту жестокую шутку, дон Эстебан сделал знак Диасу следовать за ним в отдаленную часть лагеря, где они могли поговорить без опасения быть подслушанными. Когда остальные товарищи Диаса улеглись спать и в лагере снова водворилась тишина, испанец тихо заговорил:

— Сеньор Диас, мы приближаемся к цели нашего путешествия. Завтра, как я уже говорил вам, мы остановимся на отдых у подошвы тех гор, за которыми находится Золотая долина. Но чтобы наше предприятие увенчалось успехом, необходимо предотвратить измену, которая может воздвигнуть на нашем пути непреодолимые препятствия. Именно по этому-то поводу я и хотел посоветоваться с вами сегодня. Вы хорошо знаете Кучильо, но все-таки меньше, чем я. Этот негодяй с ранней юности занимался тем, что предавал тех, кому казался более всего преданным. Его подленькое лицо — лишь слабое отражение его черной душонки. Я уже говорил вам, кабальеро, что он продал мне тайну этих богатейших золотых залежей, разработка которых должна послужить к возрождению Соноры. Недавно я узнал, каким способом достался ему этот секрет: он предательски убил своего друга известного гамбузино Маркоса Арельяно, нашедшего Вальдорадо. Несчастный опрометчиво доверил Кучильо свою тайну, надеясь найти в мерзавце верного помощника. Зная об этих преступлениях, я неусыпно наблюдал за ним, и его сегодняшнее отсутствие внушало мне серьезные опасения. Однако я успокаивал себя тем, что ночное нападение индейцев могло быть простой случайностью. Но некоторые обстоятельства сегодняшней ночи доказали мне противное и подтвердили мои первоначальные подозрения. Кучильо примкнул к нашей экспедиции только потому, что не смог добраться до Вальдорадо в одиночку. В его планы вовсе не входило намерение разделить свое сокровище с большим количеством людей, а потому он прибег к помощи индейцев, которые оказались простым орудием в его руках!

— И мне также показались подозрительными некоторые недомолвки в его рассказе! Но ведь так просто разрешить все наши сомнения: соберем военный совет, подвергнем его допросу и, когда уличим в измене, немедленно расстреляем!

— С самого начала битвы я приказал этому предателю не отходить от меня, чтобы не выпускать его из вида. Я видел, как он зашатался и упал, по-видимому, получив смертельную рану, чему я откровенно обрадовался, решив, что сама судьба освободила меня от изменника, но перед вашим приездом я пересмотрел всех убитых и нигде не нашел тела Кучильо. Поэтому нам необходимо тотчас отправиться в погоню за ним, пока он еще не ушел далеко. Следует немедленно прикончить мерзавца!

Диас задумался на минуту, затем сказал:

— Следы этого молодца нетрудно отыскать: наверняка он направился к Вальдорадо, там мы настигнем его!

— Да, да! — проговорил испанец. — Распорядитесь, кабальеро, чтобы Бараха и Ороче были готовы через час отправиться с нами в путь, а остальным подтвердите приказание смотреть в оба! Кучильо, конечно же, направился к Золотой долине! Когда вы увидите эту местность, то сами убедитесь, что человеку, подобному Кучильо, проникнув туда однажды, нелегко будет покинуть ее!

Выслушав последнее замечание своего начальника, Диас удалился, чтобы привести в исполнение его приказание. Дон Эстебан велел опять поставить палатку и поднять знамя, которое в его отсутствие должно было поддерживать бодрость духа его подчиненных, затем, бросившись на походную кровать, заснул крепким сном солдата, утомленного битвой.

По истечении часа Диас явился в палатку, чтобы разбудить своего начальника.

— Сеньор Эстебан, — произнес он, — все готово к отъезду!

Герцог д'Армада тотчас поднялся, так как спал, не раздеваясь. Оседланная лошадь, а также Бараха и Ороче верхом ожидали его.

— Сеньор Диас, — вполголоса проговорил он, садясь на коня, — пожалуйста, узнайте, вернулся ли Гайферос.

Мексиканец обратился с вопросом к одному из караульных, разгуливавшему около повозок с ружьем в руках.

— Нет, сеньор, — ответил тот, — бедный малый навряд ли вернется! Должно быть, краснокожие схватили и прикончили его еще до нападения на наш лагерь, ведь мы целый день слышали выстрелы!

— Можно почти с уверенностью сказать, что Гайферос убит! — прибавил Диас, обращаясь к дону Эстебану. — Но относительно слышанных нами выстрелов я держусь другого мнения. Вряд ли они были направлены против несчастного гамбузино: я думаю, тут была иная причина!