О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт - Джон Эрнст Стейнбек Страница 59
О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт - Джон Эрнст Стейнбек читать онлайн бесплатно
В доме Тересины становилось тесно. Кухня была завалена всяческой снедью. Заднее крыльцо тонуло в овощах. По всей Тортилья-Флэт стоял запах продуктового склада. Друзья носились по городу, совершая одно тайное похищение чужого имущества за другим, и подолгу беседовали с Тересиной, обсуждая дальнейшие планы.
Сперва Тересина с ума сходила от радости при виде такого количества еды, а кроме того, ей очень льстило подобное внимание. Но через неделю в ее душу закрались некоторые сомнения. У младенца начались желудочные колики, у Эрни болел живот, лицо Альфредо пошло красными пятнами. Ползунки и карапузы хныкали не переставая. Тересине было очень неловко объяснять друзьям то, что объяснить было необходимо. Несколько дней она собиралась с духом, и за это время в дом прибыли пятьдесят фунтов сельдерея и ящик дынь. Дольше откладывать было нельзя. Соседи уже неодобрительно поднимали брови, встречаясь с ней.
Она пригласила всех друзей Дэнни к себе на кухню и сообщила им о своих тревогах с большим тактом и осторожностью, чтобы не обидеть их.
– Зелень и фрукты детям вредны, – объяснила она. – От молока у малышей начинается несварение, когда их отнимают от груди. – Она показала на заплаканных красных детей. – Видите, они все больны. Они едят то, что им вредно.
– А что им полезно? – спросил Пилон.
– Бобы, – ответила она. – На бобы можно положиться, они остаются у человека в животе.
Друзья молча ушли домой. Они притворялись сами перед собой, будто это их огорчило, но они знали, что их энтузиазм уже несколько дней как остыл.
В доме Дэнни они стали держать совет.
О дальнейшем не следует рассказывать в некоторых сферах, ибо обвинение может оказаться серьезным.
Полночь давно миновала, когда четыре темные фигуры, которые останутся безымянными, крадучись пробежали по улицам города. Четыре смутные тени пробрались на железнодорожный склад «Вестерн Уэрхаус компани». Ночной сторож говорил потом, что он слышал какие-то звуки, внимательно все осмотрел, но ничего не обнаружил. Он не мог объяснить, каким образом это случилось, – как был взломан замок и открыта дверь склада. Только четыре человека знают, что сторож в ту ночь спал непробудным сном, но они его не выдадут.
Вскоре четыре тени покинули склад, но теперь они сгибались под тяжестью ноши. Было слышно, как тени пыхтят и отдуваются.
В три часа утра Тересину разбудил звук открывшейся задней двери.
– Кто там? – закричала она.
Ответа не было, но она услышала четыре глухих удара, от которых содрогнулся дом. Она зажгла свечу и поспешила босиком на кухню. Там у стены стояли четыре стофунтовых мешка с розовыми бобами.
Тересина кинулась обратно в комнату и разбудила мать.
– Чудо! – кричала она. – Иди на кухню и посмотри!
Вьеха пристыженно смотрела на четыре крутобоких мешка.
– Подлая я грешница! – запричитала она. – О Пресвятая Матерь, сжалься над старой дурой. Каждый месяц до дня моей смерти ты будешь получать по свече.
В доме Дэнни четверо друзей блаженно вытянулись на своих постелях. Есть ли подушка лучше чистой совести? Они проспали чуть ли не до вечера, ибо долг их был исполнен.
А Тересина по широко известным ей признакам поняла, что у нее опять будет ребенок. И, насыпая в кастрюлю новые бобы, она от нечего делать прикинула, кто из друзей Дэнни к этому причастен.
О приятной жизни в доме Дэнни, о дареном поросенке, о страданиях Верзилы Боба и об отвергнутой любви вьехо Раванно
Пайсано Тортилья-Флэт не пользовались часами – ни стенными, ни наручными. Порой кто-либо из друзей вдруг становился обладателем часов, но лишь на тот срок, который требовался, чтобы выменять на них что-нибудь по-настоящему полезное. В доме Дэнни часы уважались, но только как средство обмена. А для собственных нужд друзья могли пользоваться огромными золотыми часами – солнцем. Эти часы были куда лучше наручных или карманных и гораздо надежнее – ведь их никак нельзя было снести к Торрелли.
Летом, когда стрелки механических часов подходят к семи, вставать бывает очень приятно, но что толку, когда они указывают тот же час зимой? Насколько удобней солнце! И летом и зимой самая пора вставать наступает только тогда, когда оно, выплыв из-за соснового леса, щедрыми лучами заливает крыльцо. Это тот час, когда руки твои уже не дрожат, а в животе еще не щемит от голода.
Пират и его собаки спали в большой комнате, в своем теплом и уютном углу. Пилон, и Пабло, и Хесус Мария, и Дэнни, и Большой Джо Португалец располагались в спальне. Хотя Дэнни был добр и щедр, он никому не позволял спать на своей кровати. Большой Джо раза два пытался улечься на нее, но получал удар палкой по пяткам, так что даже он научился уважать неприкосновенность этой кровати.
Друзья спали на полу, и постели их отличались большим своеобразием. Пабло кутался в три сшитые вместе овчины. Хесус Мария отходил ко сну, засунув руки в рукава одного старого пальто, а ноги – в рукава другого. Пилон заворачивался в обрывок ковра. Большой Джо чаще всего свертывался калачиком, как собака, и спал одетым. Большой Джо был не способен долго владеть каким-либо имуществом, но зато умел поистине гениально обменять любую попавшую ему в руки вещь на вино. Так они спали, порой довольно звучно, но всегда сладко. Как-то холодной ночью Большой Джо попробовал одолжить одну из собак Пирата, чтоб согреть ноги, но был сильно искусан, ибо собаки Пирата никому не желали одалживаться.
На окнах не было занавесок, но щедрая природа украсила стекла паутиной, пылью и следами дождевых капель.
– Надо бы вымыть окошко водой с мылом, – как-то заметил Дэнни.
Острый ум Пилона немедленно взялся за разрешение этой задачи, но она оказалась слишком легкой для него. Она была не достойна талантов Пилона.
– Тогда в комнате станет светлее, – сказал он. – Если у нас тут будет светло, мы будем меньше времени проводить на свежем воздухе. А ночью, когда свежий воздух вреден, нам свет не нужен.
Дэнни покинул поле боя, ибо если одно только упоминание о его планах вызвало столь быструю и уничтожающую критику, то какими сокрушительно логическими аргументами грозит попытка настаивать на них? Окна остались в прежнем виде, и по мере того как паутина обогащалась все большим количеством сухих оболочек тех мух, которые напитали семейство паука своей кровью, а на слой пыли ложился новый слой, спальня погружалась в приятный полумрак, позволяющий спокойно спать там даже в самый ясный и солнечный полдень.
Друзья спали сладко, но когда по утрам солнечные лучи ударяли в окошко и, не сумев проникнуть внутрь, превращали пыль в серебро, а мушиные трупы – в маленькие радуги, друзья просыпались, потягивались и начинали искать свои башмаки. Они знали, что на крыльце тепло, раз солнце уже постучалось в окошко.
Просыпались они не сразу и не вскакивали с постели, не сотрясали свой организм каким-либо резким движением. Нет, они восставали от сна так же мягко и незаметно, как мыльный пузырь отрывается от соломинки. Еще не совсем проснувшись, они брели в овраг. Постепенно их воля выкристаллизовывалась из раствора дремоты. Они затапливали печку, кипятили чай, наливали его в банки из-под варенья, а затем усаживались на залитом солнцем крыльце. Пронизанные солнцем мухи вились над их головами, образуя сияющие нимбы. Жизнь вокруг них постепенно обретала форму, повторяя вчерашний день и предвещая завтрашний.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments