Храм - Стивен Спендер Страница 46

Вечером, под непрекращающимся дождем, когда на тротуарах и капотах автомобилей замелькали отблески света желтых, красных и синих фонарей и ярко засияли зеркальные витрины с объявлениями и фотографиями, бесцеремонно зазывающими посетителей. Полу почудилось, будто руки его лежат на рычагах машины, производящей счастье. Отыскать увеселительный пассаж оказалось нетрудно. Он тянулся вдоль улицы Фрайхайт, занимая довольно значительную ее часть. Миновав сверкающий огнями, шумный вход, Пол почти тотчас же увидел Лотара, чьи руки лежали на рычагах силомерной машины. Лотар сразу, как только он вошел, узнал его и, крепко пожав ему руку, воскликнул:

— Ach, du, Paul, der Englander! ^[28]

Лотар отошел и продолжил обучать обращению с силомером лысого посетителя с выпирающей грудной клеткой и поднявшейся дыбом шерстью его вязаного, в ярко-красную полоску, жакета. Отвернувшись от своего клиента и неотрывно глядя на Пола, Лотар схватился за рукоятки по краям механизма и принялся дергать и сжимать их, при этом лицо его напряглось так же, как и руки. За три года его лицо сделалось более скуластым и квадратным, как у высеченной из камня головы римлянина, которой вставили глаза из какого-то другого минерала — оникса или хрусталя. Ведя упорную борьбу с силомером и все сильнее напрягая лицо, руки и тело, Лотар продолжал смотреть на Пола так, что его страдальческую гримасу невозможно было отличить от лучезарной улыбки. Над силомером, на диске, начала вращаться стрелка: 20–30–40–50-60–70–80–90, — а потом, изменив вдруг направление вращения, она вернулась к нулю. Лотар шумно выдохнул и с громким криком отпрыгнул от машины, позволив посетителю в полосатом жакете испытывать свою силу.

— Помнишь? — спросил Пол, напомнив Лотару о том вечере трехлетней давности, когда они с Эрнстом, Вилли и Иоахимом познакомились с ним в «Трех звездах». Лотар сказал:

— Ach so! ^[29] — С тех пор он несколько раз виделся с герром доктором и побывал в его чудесном доме на озере. Пол напомнил Лотару о его обещании показать ему порнографические картины в кинетоскопе. Лотар рассмеялся.

Отойдя от силомера, Лотар настороженно оглядел интерьер увеселительного пассажа, как бы желая избежать излишнего любопытства со стороны некоего начальника, после чего кивком поманил Пола в боковое помещение, где стояли аппараты с их бинокулярными глазками. Стоя там в своем пальто шестнадцатого года, Пол испытал такое чувство, будто он смотрит в некий перископ, поднятый над бруствером окопа для наблюдения за ничейной полосой. Однако вместо немцев во вражеских окопах он узрел там то, что, наверное, больше всего хотелось увидеть в перископ всем солдатам и матросам обеих враждующих сторон — непристойные картинки. Размытые, потемневшие, с белыми пятнами по краям, они были грубыми вариантами иллюстраций в великолепно напечатанной и переплетенной «Энциклопедии порнографического искусства», которую три года назад показывал Полу Эрнст. Отнюдь не охватывая целиком историю и географию человечества ради обильного их урожая, эти кадры были по своему содержанию исключительно немецкими — а по своему подбору, возможно, патриотическими. Эти обнаженные тела, принадлежавшие, похоже, немецким банкирам, прусским офицерам и берлинским домовладелицам — тела, ничуть не возбуждавшие Пола, казались бледными тенями той одежды, которую они сбросили.

Пока Пол глазел в этот бинокль, он мельком — в буквальном смысле краешком глаза — увидел, что Лотар стоит рядом с ним на страже, точно римский центурион. Как только Пол отошел от аппарата, Лотар направился обслуживать очередного клиента, желающего воспользоваться силомером. Пол подошел к нему и сунул ему в руку плату за сеанс, сказав при этом:

— Лотар, я хочу тебя сфотографировать.

— А где? — спросил Лотар, и в глазах его отразилось удовольствие.

— Приходи ко мне в пансион «Альстер», семнадцатая комната, — сказал Пол, с радостью подумав о том, что он нашел друга, которого можно пригласить туда в гости.

— Но моя работа в пассаже заканчивается только в полночь.

— Ну что ж, приходи в полночь. Поднимись на верхний этаж и тихонько постучи во входную дверь. В четверть первого я буду стоять за дверью и ждать тебя. Вот деньги на такси.

Раньше Лотара Пол и сам доехал на такси до пансиона. Вернувшись к себе в комнату, он привинтил свой «Фойгляндер рефлекс» к треноге. Он передвинул стул, кровать и стол так, чтобы снимать можно было с максимально возможного в пространстве комнаты расстояния, и для пробы поставил стул (вместо Лотара) на стол, чтобы сфокусировать его от двери.

Все время пока Пол устанавливал свой аппарат, да и покончив с этим делом, он с волнением думал о Лотаре. Пол пригласил его только с целью сделать фотографию, и совершенно очевидно, что мысль о том, чтобы сфотографироваться, привела Лотара в восторг. Однако при этом Лотар наверняка решил, что они заключили сделку и приглашен он не только ради фотографирования, но и ради секса. Мысль о том, что основой их отношений Лотар сочтет коммерческое соглашение — о торговле его телом, — была отвратительна Полу, который, однако, сознавал, что в его чувстве отвращения есть некоторая доля лицемерия. И все же он убедил себя в том, что совершенно искренне не хочет, чтобы у Лотара возникло такое чувство, будто его привели сюда только ради секса.

В этот момент Полу вспомнилось выражение Лотаровых глаз три года назад, в «Трех звездах», когда Эрнст дотронулся до Лотарова пиджака. Возражать Лотар не стал, но он отвернулся и с сияющим видом уставился в дальний конец зала, якобы не замечая, что Эрнст трогает и ощупывает его пиджак. Пол так и не забыл тот взгляд. И сегодня, когда он вошел в увеселительный пассаж, а Лотар сказал: «Du, der Englander», — этими словами он, несомненно, приветствовал друга.

Эти мысли были отчасти навеяны физическим обликом Лотара. Разумеется, было бы нелепо считать его «невинным» в том смысле, в каком, к примеру, безусловно был невинен Марстон, и все же, как подумал Пол, он был наделен той красотой статного тела, тем взглядом лучистых глаз, которые неотделимы от невинности. Тут ему вспомнились слова, сказанные Уилмотом о Марстоне: «Ты хочешь быть отвергнутым, потому что боишься физической близости».

В десять минут пополуночи он уже ждал в коридоре. В двадцать минут первого послышался очень слабый стук в дверь, которую Пол открыл. Лотар вошел.

Пол крепко схватил Лотара за плечо и втолкнул его в комнату номер семнадцать, тремя дверями дальше по коридору. Как только они вошли, он запер дверь и сказал:

— Раздевайся!

Лотар улыбнулся и с готовностью повиновался.

— Теперь встань на стол.

Установив камеру, привинченную к треноге, возле кровати и взглянув, прищурившись сквозь открытую заднюю стенку на матовый стеклянный экранчик, он сфокусировал изображение Лотара, стоящего на столе. На экранчике Лотар виден был вверх ногами и зеркально перевернутым. Он походил на отражение мраморной статуи в озере. Пол мысленно устранил это искажение и увидел Лотара, стоящего, выпрямившись, на столе-пьедестале. Мускулатура была подобна слоям облаков жемчужного цвета, горизонтальным вдоль плеч, сферическим на груди, животе, ягодицах и бедрах. Над шеей тело его увенчано было шапкой волос, под которой, в профиль, виднелись запятая глаза, угловая скобка прямого носа и круглая — губ.