Равнодушные - Альберто Моравиа Страница 42

— Вам понравилось?

— Да, очень, — сказал Лео. — Очень понравилось. Сыграй еще что-нибудь.

— Нет, Карла, не играй, — приказала Мариаграция. — Не играй! Мерумечи не только томится скукой, но и мечтает поскорее уйти… Он хочет спать… буквально валится с ног от усталости… зачем же его удерживать?! — И, обратившись к Лео, потянула его за рукав и настойчиво повторила: — Ну, идите же спать.

Лео высвободил руку и кисло улыбнулся. Он испытывал большое желание отвесить безнадежно глупой любовнице пару звонких пощечин. Карла какое-то время смотрела на них. «Неужели я обещала ему прийти сегодня ночью?» — повторила она про себя. Ей казалось странным, что вот она сидит за роялем, а спустя всего два часа окажется в спальне Лео. Она догадывалась, что Лео сгорает от нетерпения. Именно поэтому, из желания отсрочить, насколько возможно, решающую минуту, да еще, быть может, из робкого кокетства, она решила поиграть еще немного.

— Что ж, — твердым голосом сказала она. — Лео останется и проскучает еще десять минут… Не так ли, Лео?

Она открыла ноты и с мрачным, сосредоточенным видом стала играть Баха.

«Ах, маленькая ведьма! — подумал Лео… — Хочешь полюбоваться, как я буду умирать от страсти… Насладиться моей агонией».

Теперь музыка, беседа, тишина — все бесило его, — он был в полном плену у похоти. У него было лишь одно желание — увезти Карлу к себе и там овладеть ею. «Кто знает, сколько это еще продлится, — подумал он, в бешенстве прислушиваясь к первым аккордам. — Десять минут, четверть часа? Надо же мне было, черт возьми, попросить ее сыграть!..»

Однако Мариаграция и не думала сдаваться, она тронула Лео за плечо.

— А завтра утром, — с обольстительной улыбкой, словно продолжая прерванную беседу, сказала она, — я схожу к своему адвокату и распоряжусь, чтобы он продал виллу с аукциона.

Если бы на голову Лео упал кирпич, он не испытал бы столь неприятного чувства и столь сильного испуга, как сейчас, от этих слов Мариаграции. Лицо его вначале стало красным, а затем багровым. Он сжал зубы, в мозгу проносились обрывки фраз. «Только этого не хватало… Именно сегодня вечером… Будь она проклята… Лишь со мной может случиться такое».

Он всем телом повернулся к Мариаграции.

— Ты этого не сделаешь, — властно, со злостью сказал он, сжав кулаки.

«Сейчас они вцепятся друг другу в волосы», — с отвращением подумал наблюдавший за ними Микеле.

— Непременно сделаю, — с преувеличенным хладнокровием ответила Мариаграция. — Завтра же утром.

— Сумасшедшая! — воскликнул Лео. Он схватил руку Мариаграции и прижал ее к дивану. — Ты хочешь… Вы хотите продать виллу на аукционе, чтобы потерять пятьдесят процентов?!. И сообщили мне об этом именно сегодня вечером! («Именно сегодня вечером», — повторил он про себя, бросив исступленный взгляд на Карлу.) Теперь, когда контракт уже подготовлен и остается лишь подписать его… Это же самое настоящее безумие!

— Называйте это как хотите, — ответила Мариаграция, которая сама не поверила бы, что может держаться с таким олимпийским спокойствием. — Но завтра утром я первым делом отправлюсь к своему адвокату.

Лео посмотрел на нее. К раздражению, которое вызывала у него неудовлетворенная похоть, добавился теперь и бессильный гнев от этой новой пакости. Первым его побуждением было вскочить, надавать Мариаграции пощечин и даже задушить ее. Но он сумел сдержать себя.

— Но вы, конечно, шутите, — настойчиво сказал он. — Подумайте как следует и вы поймете…

— Я уже подумала…

— Послушай, Мариаграция (на этот раз он намеренно обратился к ней на «ты»), нельзя поступать так опрометчиво. В делах вредно действовать импульсивно… Хочешь… давай завтра после полудня увидимся и поговорим обо всем?

— Бесполезно, — куда менее уверенно ответила Мариаграция. — Я думаю, лучше мне сходить к моему адвокату.

«Проклятая дура», — так и подмывало Лео крикнуть ей в лицо. Но он лишь просяще сложил руки.

— Мариаграция, аукцион — всегда риск, — умоляющим голосом сказал он. — Твой адвокат может оказаться проходимцем, в мире их полным-полно. Ты женщина, и тебя легко обвести вокруг пальца. Ведь в этих вещах ты совершенно не разбираешься!..

— Ты так думаешь? — сказала Мариаграция, нерешительно улыбаясь.

— Уверен… Значит, договорились? Жду тебя завтра в четыре.

Она кокетливо огляделась вокруг, ее душа стареющей женщины ликовала. «Любишь меня?» — хотелось ей спросить, но она лишь повторила:

— Завтра… Нет, не смогу…

— Тогда послезавтра.

— Подожди, — прошептала Мариаграция и посмотрела вверх, словно припоминая что-то. — Да, у меня деловая встреча, но я перенесу… Хорошо, приду… Только не думай, — добавила она с ослепительной улыбкой неотразимой соблазнительницы, — что сможешь меня уговорить.

Она умолкла, поколебавшись, взяла руку Лео в свои и уже хотела спросить шепотом: «Ты меня любишь хоть немножко?» — как вдруг музыка оборвалась, и Карла негромко сказала, повернувшись к ним лицом:

— Бессмысленно играть дальше… Все разговаривают, спорят. Лучше и в самом деле отправиться спать.

Мариаграция и Лео были застигнуты врасплох. Мариаграция тут же выпустила руку Лео и растерянно посмотрела на дочь.

— Мы говорили о твоей игре, — ответил наконец Лео. — Ты хорошо играешь, Карла. Прошу тебя, продолжай.

Эта новая ложь послужила как бы сигналом к бунту.

Точно все сразу пробудились от долгой спячки. И первым взбунтовался Микеле, который до сих пор молча терпел перешептывания матери и Лео.

Гнев и возмущение заставили его схватить лежавшую на коленях газету и с силой швырнуть ее об пол.

— Неправда! — крикнул он, глядя Лео прямо в глаза. — Наглая ложь! О музыке вы думали не больше… не больше, чем я о том, чтобы сделаться священником… Вы говорили о делах, об адвокате… — Тут он зло усмехнулся. — И еще кое о чем…

В комнате стало тихо-тихо.

— Наконец-то! — крикнула Карла, хлопнув в ладоши. — Вот она правда!.. Наконец-то можно дышать.

Казалось, будто кто-то настежь распахнул окна, и в гостиную внезапно проник холодный ночной воздух.

Некоторое время все четверо в растерянности глядели друг на друга.

Первым пришел в себя Лео.

— Ты ошибся, — сухо сказал он. — Надо было слушать музыку, а не глядеть по сторонам!

Подобная ложь вызвала у Микеле приступ громкого презрительного смеха.

— Ха-ха-ха! Совсем неплохо придумано! — воскликнул он, откинувшись в кресле. Вдруг приступ смеха прервался. — Лжец! — выпалил Микеле, мрачно глядя Лео в лицо.

Карла затаила дыхание. Мариаграция побледнела.

— Ну, это уж слишком! — внезапно крикнул Лео и стукнул кулаком по столу. Но не поднялся, а остался сидеть, испытующе посматривая на Микеле. — Я не знал, что ты такой вспыльчивый, — добавил он. Секунду помолчал и заключил: — Если ты не уймешься, придется надрать тебе уши.