Барчестерские башни - Энтони Троллоп Страница 41

— Да, пожалуй! — продолжал мистер Слоуп.— Но о том, чтобы Куиверфула предпочли вашему батюшке, не может быть и речи. Епископ поторопился. Но мне в голову пришла мысль, как, с божьей помощью, все устроить. Дражайшая миссис Болд, не согласитесь ли вы сами повидаться с епископом?

— Почему я, а не мой отец? — с недоумением спросила Элинор. В юности она один раз вмешалась в дела отца — и не слишком удачно. Теперь она повзрослела и понимала, что не может в столь важном для него деле действовать без его ведома.

— Потому что,— сказал мистер Слоуп печально, словно сожалея о неподобающей обидчивости своего патрона,— епископ считает, будто у него есть основания сердиться на вашего батюшку. Боюсь, что их встреча может это только усугубить.

— Но ведь мой отец — самый кроткий человек на свете!

— Я знаю только,— заметил Слоуп,— что он — отец лучшей из дочерей! Значит, вы не хотите поговорить с епископом? Я мог бы устроить все так, чтобы вам не пришлось затрудняться.

— Я ничего не могу ответить, пока не посоветуюсь с папой.

— А! — сказал он.— Тогда это бесполезно. Вы же будете тогда лишь посланницей своего отца. Неужели вам ничего не приходит в голову? Что-то же нужно сделать. Ваш батюшка не должен пострадать из-за столь нелепого недоразумения.

Элинор сказала, что ей ничего в голову не приходит, но что все это очень тяжело, и из ее глаз выкатились две слезинки. Мистер Слоуп дорого дал бы за право осушить их, но он был достаточно тактичен и понимал, что ему надо сделать еще очень многое прежде, чем у него появятся какие-нибудь права в отношении миссис Болд.

— Мне невыносимо видеть вас столь огорченной,— сказал он.— Но разрешите заверить вас, что интересы вашего батюшки не пострадают, если я буду в силах их оградить. Я доложу епископу все факты. Я объясню ему, что он просто не может назначить кого-нибудь, кроме вашего батюшки, и докажу ему, что в таком случае он будет повинен в большой несправедливости; а вы, миссис Болд, снизойдите поверить хотя бы тому, что меня искренне заботит благополучие вашего отца... его и ваше.

Элинор не знала, что ответить. Она прекрасно понимала, что ее отец вовсе не будет благодарен мистеру Слоупу за его старания, и в душе была с ним согласна; однако она не могла отрицать, что мистер Слоуп очень обязателен. Ее отец, всегда такой снисходительный к людям, никогда ни о ком не говоривший дурно, предостерегал ее против мистера Слоупа, и тем не менее она не могла не поблагодарить капеллана. Какой интерес мог им двигать, кроме того, который он упомянул? И все же что-то в нем внушало недоверие даже ей. Сама не зная почему, она чувствовала, что его следует остерегаться.

Ее колебания яснее всяких слов открыли мистеру Слоупу ее мысли. Он обладал особым даром читать в душах своих собеседниц. Он понял, что Элинор ему не доверяет, и если и поблагодарит его, то лишь из вежливости. Но это его не рассердило и даже не раздосадовало. Рим был построен не за один день.

— Я пришел не за тем, чтобы меня благодарили,— сказал он, потому что она все еще молчала.— И благодарность мне не нужна,— по крайней мере, до тех пор, пока я не заслужу ее делом. Но, миссис Болд, я ищу друзей в пастве, которую господу было угодно вверить и мне, смиреннейшему из его пастырей. Без них мой труд будет поистине печальным. И я попытаюсь быть достойным их дружбы.

— Но, конечно, у вас тут скоро будет много друзей,— сказала Элинор, чувствуя, что должна что-то сказать.

— К чему они, если это не будут друзья, с которыми я найду духовную близость, которых я смогу почитать... и любить? Если самые лучшие, самые чистые отвернутся от меня, дружба остальных не принесет мне удовлетворения. И я буду обречен на одиночество.

— Ну, что вы, мистер Слоуп! — Элинор сказала это без всякой задней мысли, но он решил истолковать ее слова по-своему.

— О нет, миссис Болд, я буду одинок — одинок сердцем, если те, в ком я жажду видеть друзей, отвернутся от меня. Но довольно об этом. Я назвал вас своим другом и лелею надежду, что вы не возразите мне. Уповаю, что придет час, когда я смогу сказать то же о вашем батюшке. Да благословит вас господь, миссис Болд, вас и вашего милого малютку. И передайте от меня вашему батюшке, что все возможное будет сделано.

И он распрощался, сжав руку вдовы сильнее, чем обычно. Но это как будто оправдывалось обстоятельствами их беседы, и Элинор не могла выразить своего неудовольствия.

— Я его не понимаю,— несколько минут спустя говорила она своей золовке.— Я не могу решить, хороший он человек или плохой, искренний или двуличный.

— В таком случае,— сказала Мери,— он имеет право на смягчение приговора: думай о нем лучшее.

— Пожалуй, я склоняюсь именно к этому,— ответила Элинор.— Я верю, что намерения у него самые хорошие, а в таком случае с нашей стороны дурно бранить его и заставлять страдать, пока он живет среди нас. Но, Мери! Как будет огорчен из-за богадельни папа!