Улица Ангела - Джон Бойнтон Пристли Страница 4

Многие из тех, кто думает, что хорошо знает Лондон, вынуждены сознаться, что никогда не слыхали об улице Ангела. Можно раз пять-шесть прогуляться от Банхилл-Филдс до Лондон-Уолл или от Барбикена до вокзала на Брод-стрит — и не приметить улицы Ангела. На некоторых картах города эта улица совсем не указана, многие шоферы такси даже и не пытаются делать вид, будто знают, где она, полисмены частенько на вопрос о ней отвечают неуверенно, и только если вам удастся встретить почтальона не дальше как на расстоянии каких-нибудь пяти-шести кварталов от улицы Ангела, он с торжествующей уверенностью укажет ее вам.

Все это служит доказательством, что улица Ангела ничем не замечательна. Всякому известна, например, улица Финсбери неподалеку от улицы Ангела, потому что Финсбери — улица солидной длины и ширины, на ней имеется множество магазинов, складов, контор, не говоря уже об автобусах и трамваях, которые превращают ее в важную артерию города. А улицу Ангела никак нельзя назвать артерией города, и длина и ширина ее незначительны. Почтовые участки Е.С1 и Е.С2 вы, вероятно, в течение многих лет бомбардируете письмами, а на улицу Ангела вам никогда ничего не приходится адресовать. Эта маленькая уличка существует давно, получила свою долю — и долю немалую — закопченного дымом камня, грязных стен, рыхлого от времени кирпича и гниющих деревянных строений, а между тем она почему-то не попала на страницы истории. Короли, принцы, великие епископы никогда не тревожили ее покой. Убийц она, может быть, и видала, но все они подвизались лишь в частной жизни, не выходя на широкую историческую арену. Ни единый литературный шедевр не был создан под какой-нибудь из ее крыш. Ни в одном путеводителе, ни водном из многотомных указателей всех закоулков Лондона ни словом не упоминается об улице Ангела, и никогда не проезжают здесь набитые туристами и сопровождаемые гидом автобусы, шныряющие по Сити в предвечерние часы. Даже гид, знающий все решительно о Генрихе Восьмом, о Диккенсе и Рене, столь высококультурный, что все еще говорит с оксфордским акцентом и с большим апломбом, вряд ли мог бы вам сообщить что-либо об улице Ангела.

Это типичный переулок Сити, только еще короче, уже и грязнее, чем большинство остальных. Когда-то он, вероятно, был оживленной улицей, но сейчас только пешеходы могут выбираться отсюда, сойдя вниз по шести ступенькам на углу. Для всего же более громоздкого и менее проворного, чем пешеход, улица Ангела непроходима. Она представляет собой тупик, так как один ее конец (если не считать уже упомянутых нами ступенек) загорожен магазином фирмы Чейз и Коген «Новинки карнавала» — и даже не его фасадом, а закопченной, обветшалой задней стеной с пыльными окнами. Чейз и Коген полагают, что улице Ангела не стоит и предлагать что-либо из «новинок карнавала» (которые на каждом большом балу в Вест-Энде предоставляются посетителям вместе с возможностью потанцевать и обедом стоимостью в тридцать шиллингов), поэтому они повернулись к ней спиной, не давая ей и взглянуть на какую-нибудь шляпу Пьерро или приставной нос. Пожалуй, оно и к лучшему: кто знает, чем бы это кончилось, если бы обитатели улицы Ангела каждый день могли любоваться шляпами Пьерро и фальшивыми носами.

Нет, на улице Ангела мы видим совершенно иные вещи. Попадая сюда с главной улицы Сити, из бешеной толчеи грохочущих автобусов, грузовиков, ломовых телег, легковых автомобилей, отчаянных велосипедистов, вы видите справа прежде всего почерневшее от грязи здание неописуемого вида, вернее — стену лавки и ряд контор. Затем идет «Столовая улицы Ангела. Владелец Р. Диттон», в окне которой всегда красуются три маленьких ореховых кекса, два апельсина, четыре бутылки вишневой наливки — все это очень эффектно размещено — и либо ветчина, либо паштет из мяса и картофеля. Дальше — приплюснутый домишко, состоящий из ряда помещений под конторы, безнадежно ожидающих, когда их сдадут внаем, трактир «Белая лошадь», где к вашим услугам любое количество превосходного крепкого виски или искристого эля, «распивочно и навынос», и вы можете пить его здесь публично или в уединении, как захотите. Теперь мы с вами уже прошли половину улицы и легко могли бы швырнуть камнем в одно из окон «Чейза и Когена», — что уже, впрочем, до нас сделано кем-то, взбешенным, вероятно, мыслью о недосягаемых «новинках карнавала». На другой стороне улицы, южной, той, которая окажется у вас по левую руку, когда вы вступите сюда из внешнего мира, вы увидите прежде всего (прекрасное начало!) вывеску «Денбери и Ко. Осветительные принадлежности» и две витрины, сверкающие образцами различной арматуры. Дальше идет табачная лавка Т. Бенендена, окно которой все уставлено бутафорскими пачками папирос и табака, давно уже переставшими делать вид, будто в них имеется что-либо, кроме воздуха. Впрочем, здесь, в доказательство предприимчивости Т. Бенендена, выставлены и две-три вазочки с пыльным и сухим табаком, а под ними выцветшие буквы стыдливо лепечут: «Особая смесь по нашему собственному рецепту. Освежающая и приятная. Почему бы вам ее не испробовать?» Чтобы добраться до узкого прилавка Т. Бенендена, нужно пройти в дверь с улицы, затем в дверь налево. Прямо перед вами будет лестница (очень темная и грязная, к слову сказать), которая ведет в лавку К. Варстейна «Приклад для портных». Рядом с входом в лавки Т. Бенендена и К. Варстейна вы увидите на улице еще дверь — широкую, крепкую старую дверь, на которой краска почти вся потрескалась, облупилась и висит кусками. На этой двери нет никакой таблички или вывески, и никто, даже сам Т. Бененден, никогда не видел ее открытой и не знает, что скрывается за ней. Стоит себе эта дверь и только копит пыль да паутину, а время от времени роняет хлопья сухой краски на истертую ступеньку внизу. Быть может, она ведет в потусторонний мир. Быть может, в одно прекрасное утро она распахнется, эта дверь, из нее появится ангел, окинет взором весь переулок от одного конца до другого и вдруг затрубит, возвещая день Страшного суда. Не от того ли эта улица и называется улицей Ангела?

Во всяком случае, достоверно одно: эта дверь не имеет никакого отношения к высокому дому рядом с нею, который известен почтовому ведомству, как «№ 8 по улице Ангела».