Мария Стюарт - Стефан Цвейг Страница 4

Трагическая, раздираемая бурными страстями, сумрачная и романтическая, какбаллада, эта маленькая, обособленная, омытая морями страна на северной окраинеЕвропы – к тому же еще и нищая, ибо ее истощают нескончаемые войны. Несколькогородов – впрочем, какие же это города, – просто сбившиеся под защиту крепостилачуги! – не могут разбогатеть или даже достичь благосостояния. Их вечно грабяти жгут. Замки же аристократов, сумрачные и величавые развалины коих высятся ипо сей день, ничем не напоминают настоящих замков, кичащихся своим великолепиеми придворным блеском, эти неприступные крепости предназначались для войны – недля мирного гостеприимства. Между немногочисленными разветвленнымиаристократическими родами и их холопами отсутствовала столь необходимаягосударству благотворная сила деятельного среднего сословия. Единственнаягустонаселенная область между реками Твид и Ферт лежит слишком близко канглийской границе, и набеги то и дело разоряют ее и опустошают. На севереможно часами бродить вокруг одиноких озер, по пустынным пастбищам или дремучимлесам, не встречая ни селения, ни замка, ни города. Деревни здесь не лепятсядруг к другу, как в перенаселенных краях Европы: здесь нет широких дорог,несущих в страну торговлю и деловое оживление, ни пестрящих вымпелами рейдов,как в Голландии, Испании и Англии, откуда отплывают корабли, спеша в далекиеокеаны за золотом и пряностями; население еле-еле кормится, пробавляясьовцеводством, рыбной ловлей и охотой, как в дедовские времена; по своим обычаями законам, по благосостоянию и культуре Шотландия той поры не меньше чем настолетие отстала от Англии и Европы. В то время как в портовых городахповсеместно возникают банки и биржи, здесь, словно в библейские дни, богатствоизмеряется количеством земли и овец. Все достояние Иакова V, отца Марии Стюарт,составляют десять тысяч овец. У него нет ни сокровищ короны, ни армии, нилейб-гвардии для утверждения своей власти, ибо он не может их содержать, апарламент, где все решают лорды, никогда не предоставит королю действительныхсредств власти. Все, что есть у короля, помимо скудного пропитания, дарят емубогатые союзники – Франция и папа; каждый ковер, каждый гобелен, каждыйподсвечник в его дворцовых покоях и замках достался ему ценой унижения.

Неизбывная нищета, подобно гнойной язве, истощает политические силыШотландии, прекрасной, благородной страны. Нужда и алчность ее королей, солдати лордов делают ее игрушкой в руках иноземных властителей. Кто борется противкороля и за протестантизм, тому платит Лондон; кто борется за католицизм иСтюартов, тому платят Париж, Мадрид и Рим; иностранные державы охотно покупаютшотландскую кровь. Спор двух великих наций о первенстве все еще не решен,поэтому Шотландия – ближайшая соседка Англии – незаменимый партнер Франции вигре. Каждый раз, как английские войска вторгаются в Нормандию, Франциянацеливает этот кинжал в спину Англии, и воинственные скотты [*] немедленно переходят the border [*], угрожая своим auld enimies [*]. Но и в мирное время шотландцы – вечная угроза Англии.Поэтому укрепление военных сил Шотландии – первейшая забота французскихполитиков; Англия же, стравливая лордов и разжигая в стране мятежи, стремитсяподорвать эти силы. Так несчастная страна становится кровавым полем столетнейвойны, и только трагическая судьба еще несмышленого младенца окончательно решитэтот спор.

Какой великолепный драматический символ: борьба начинается у самой колыбелиМарии Стюарт! Младенец еще не говорит, не думает, не чувствует, он едва шевелитручонками в своем конверте, а политика уже цепко хватает его нерасцветшеетельце, его невинную душу. Таков злой рок Марии Стюарт, вечно втянута она в этуазартную игру. Никогда не сможет она беззаботно отдаться влечениям своейнатуры, постоянно ее впутывают в политические интриги, делают объектомдипломатических уловок, игрушкой чужих интересов, всегда она лишь королева илипретендентка на престол, союзница или враг. Не успел гонец доставить в Лондонобе вести, что Иаков V скончался и что у него родилась дочь, наследнаяпринцесса и королева Шотландии, как Генрих VIII Английский решает заручитьсяэтой драгоценной невестой для своего малолетнего сына Эдуарда; ещенесложившимся телом, еще дремлющей душой распоряжаются, как товаром. Нополитика не считается с чувствами, она принимает в расчет только короны,государства и права наследования. Отдельный человек для нее не существует, онничего не значит по сравнению с мнимыми и реальными целями всемирной игры.Правда, в этом конкретном случае намерение Генриха VIII обручитьпрестолонаследницу Шотландии с престолонаследником Англии разумно и дажегуманно. Непрерывная война между двумя братскими странами давно утратила всякийсмысл. Перед народами Англии и Шотландии, живущими на одном острове, подзащитой и угрозой одного моря, родственными по происхождению и условиям жизни,несомненно, стоит одна задача: объединиться. Природа на сей раз недвусмысленноявила свою волю. И только соперничество обеих династий Тюдоров и Стюартовпрепятствует выполнению задачи. Если бы удалось благодаря этому бракупревратить спор в союз, общие потомки Стюартов и Тюдоров стали бы одновременноправить Англией, Шотландией и Ирландией, и объединенная Великобритания могла быотдать свои силы более сложной борьбе – за мировое первенство.

Но такова ирония судьбы: едва лишь в политике в виде исключения блеснетясная, разумная идея, как ее искажают неумным исполнением. Сначала все идет какпо маслу: сговорчивые лорды, которым щедро заплачено, охотно голосуют забрачный договор. Однако умудренный опытом Генрих VIII не удовлетворяетсяклочком пергамента. Ему слишком хорошо знакомы лицемерие и жадность этихблагородных господ, и он понимает, что на них нельзя положиться и что забольшую сумму они тут же перепродадут малютку королеву французскому дофину. Апотому Генрих VIII требует от шотландских посредников в качестве первейшегоусловия немедленной выдачи ребенка. Но если Тюдоры не верят Стюартам, тоСтюарты платят им тою же монетой; особенно противится договору королева-мать.Набожная католичка, дочь Гизов [8]не хочетотдать свое дитя вероотступникам и еретикам, а кроме того, не требуется большойпроницательности, чтобы обнаружить в договоре опасную ловушку. Особым,секретным пунктом посредники обязались в случае преждевременной смерти ребенкасодействовать тому, чтобы «вся полнота власти и управление королевством»перешли к Генриху VIII. Тут есть над чем задуматься! От человека, который ужедвух жен отправил на эшафот [*], всего можнождать: в своем нетерпении завладеть желанным наследством он еще, пожалуй,постарается, чтобы ребенок умер поскорей – и не своею смертью; поэтомузаботливая мать отклоняет требование о выдаче малютки Лондону. Сватовство едване приводит к войне. Генрих VIII посылает войска, чтобы захватить драгоценныйзалог, и отданный по армии приказ красноречиво говорит об откровеннойбесчеловечности века: «Его Величество повелевает все предать огню и мечу.Спалите Эдинбург дотла и сровняйте с землей, как только вынесете и разграбитевсе, что возможно… Разграбьте Холируд и столько городов и сел вокруг Эдинбурга,сколько встретите на пути; отдайте на поток и разграбление Лейт и другиегорода, а где наткнетесь на сопротивление, без жалости истребляйте мужчин,женщин и детей».