Шум и ярость - Уильям Фолкнер Страница 37

«Хватит пожалуй»

Открыл барабан дунул в ствол тонкий дымок растаял Заново зарядил три гнезда закрыл барабан протянул мне рукояткой

«Зачем Я не собираюсь состязаться»

«Судя по твоим словам он тебе понадобится Бери ты видел бой отменный»

«Убирайтесь к черту с вашим револьвером»

Я снова взмахнул рукой Давно уже он поймал мои обе руки а я все ударить пытался, пытался Но тут он точно за цветное стекло от меня ушел В висках шумит Потом небо вернулось и ветви и солнце косое сквозь ветви а он держит за плечо и не дает упасть

«Вы меня ударили»

Что-то ответил не слышу

«Что»

«Да Прошло уже»

«Прошло Пустите»

Пустил Я прислонился к перилам

«Как себя чувствуешь»

«Хорошо Отстаньте»

«Домой дойти сам сможешь»

«Уйдите Отстаньте»

«А то садись на мою лошадь»

«Не хочу уйдите»

«А после зацепишь поводья за седло и пустишь сама вернется на конюшню»

«Отстаньте уйдите оставьте в покое меня»

Оперся на перила гляжу в воду Слышу как он отвязал лошадь уехал и скоро все затихло лишь вода а вот и снова пташка Я сошел с моста сел прислонился спиной и затылком к дереву закрыл глаза Сквозной солнечный луч упал на мои веки я подвинулся уходя от луча Пташка снова пропела вода шумит А затем все от меня как бы отхлынуло ушло и мне стало почти хорошо после всех этих дней и ночей когда жимолость из темноты накатывает в мою комнату а я заснуть пытаюсь Почти хорошо Хотя чуть спустя мне сделалось ясно что вовсе он меня не вдвинул что это он солгал ради нее тоже а со мной просто обморок был как с последней девчонкой но даже и это было уже мне все равно Привалился к дереву сижу а солнечные зайчики скользят лицо щекочут желтолистой веткой Слушаю шум воды и ни о чем не думаю И даже когда услышал быстрый топот лошадиный то не открыл глаза Слышу как песок зашуршал из-под круто вставших копыт и бегущие ноги и ее твердые пальцы бегущие по ним? «Дуралей ох дуралей ты ранен»

Я открыл глаза ее руки бегут по моему лицу

«Я не знала куда за тобой скакать пока не услыхала выстрелы Не знала в какую ты сторону Я же не думала что он тебя Зачем ты убежал улизнул Я же не думала что он»

Обеими руками обхватила мне лицо и стукает о дерево затылком

«Перестань перестань»

Схватил ее за руки

«Перестань говорят тебе»

«Я знала он не тронет я знала»

И опять затормошила затрясла меня

«А я-то ему сейчас сказала чтоб больше и заговаривать со мной не смел А я-то»

Тянет руки вырываясь

«Пусти руки»

«Не пущу я сильнее тебя и не пробуй»

"Пусти Я же должна догнать его и извиться Пусти руки

Ну пожалуйста Квентин Пусти Пусти"

И вдруг перестала и руки обвяли

«Ну что ж Я и после могу Он и после поверит всегда»

«Кэдди»

Она не привязала Принса Надоест ему стоять и порысит домой

«Он мне всегда поверит»

«Любишь его Кэдди»

«Люблю ли»

Смотрит на меня затем глаза пустые стали как у статуй незрячие пустые безмятежные

«Приложи руку вот сюда»

Взяла мою руку прижала к ключице

«Теперь говори его имя»

«Долтон Эймс»

Гулко толкнулась кровь в ладонь Еще еще все убыстренней

«Повтори опять»

А лицо вдаль обращено где солнце в деревьях и пташка

«Повтори опять»

«Долтон Эймс»

Кровь неустанно и гулко стучит, стучит в ладонь

Все течет и течет, а лицо мое холодное и словно омертвело, и глаз, и порез на пальце щиплет снова. Слышно, как Шрив качает воду у колонки, вот вернулся с тазом, в тазу колышется круг сумеречный, с краешков желтоватый, как улетающий воздушный шар, затем появилось мое отражение. Стараюсь разглядеть лицо.

– Не течет уже? – спросил Шрив. – Дай-ка мне свою тряпку.

Тянет из руки у меня.

– Не надо, – сказал я. – Я сам могу. Почти уже не течет. – Я опять окунул носовой платок, разбив шар. Вода окрасилась. – Жаль, чистого нет.

– Сырой бы говядины к глазу – вот что хорошо бы, – сказал Шрив – А то будешь завтра светить фонарем. Подарочком этого сукина сыча.

– А я ему не засветил? Я выжал платок, стал счищать им кровь с жилета.

– Так не сойдет, – сказал Шрив. – Придется отдать в чистку. Приложи лучше опять к глазу.

– Хоть немного, да сниму, – сказал я. Но почти не отчистилось – А воротник тоже выпачкан?

– Да ладно, – сказал Шрив. – Ты к глазу приложи. Дай сюда

– Полегче, – сказал я. – Я сам. А я ему, значит, совсем ничего?

– Я, возможно, не заметил. Отвлекся в ту секунду он может, моргнул. Но он-то тебя разделал по всем правилам бокса. Как тренировочную грушу. Какого дьявола ты полез на него с кулаками? Дурила несчастный. Ну, как самочувствие?

– Отличное, – сказал я. – Чем бы мне отчистить жилет?

– Да забудь ты про свои одежки. Болит глаз?

– Самочувствие отличное, – сказал я. Вокруг все вроде как лиловое и тихое, а небо иззелена-золотистое над гребнем крыши, и дым из трубы султаном в безветренную тишину. Опять кто-то у колонки. Мужчина с ведром, смотрит на нас через плечо свое качающее. В дверях дома женщина прошла, не выглянув. Корова мычит где-то.

– Кончай, – сказал Шрив. – Брось тереть, приложи к глазу. Завтра прямо с утра пошлю твой костюм в щетку.

– Ладно, кончаю. А жаль, пусть бы я его хоть моей кровью заляпал немного.

– Сукин он сын, – сказал Шрив.

Из дома вышел Споуд – говорил с той женщиной, Должно быть, – пошел к нам через двор. Смотрит на меня смешливо-холодными глазами.

– Ну, брат, – сказал Споуд. – Свирепые, однако, у тебя забавы. Похищенья малолеток, драки. А на каникулах чем ты душу отводишь? Дома поджигаешь?

– Ладно, – сказал я. – Ну, что говорит миссис Лэнд?

– Жучит Джеральда за то, что кровь тебе пустил. А потом возьмется за тебя, что дался раскровянить. Она не против драки, ее кровь шокирует. Думаю, ты малость упал, приятель, в ее глазах, поскольку обнаружил недержание крови. Ну, как себя чувствуешь?

– Разумеется, – сказал Шрив. – Уж если не родился Блэндом, то наиблагороднейшее, что тебе осталось, – Это, зависимо от пола, либо блуд сотворить с представителем Блэндов, либо, напившись, подраться с таковым.