Конец парада. Каждому свое - Форд Мэдокс Страница 36

Однако, остановившись у дороги рядом с мисс Уонноп, которая на него не смотрела, и заметив, что дорога убегает в бесконечную даль, он серьезно поинтересовался:

— А где же следующий перелаз? Ненавижу ходить по дорогам!

В ответ девушка кивнула на изгородь, виднеющуюся впереди.

— Еще пятьдесят ярдов! — сообщила она.

— Так пойдемте же! — воскликнул Титженс и поспешил вперед. Он вдруг подумал о том, как кошмарно будет, если по этой дороге проедет генерал Кэмпион на своей излюбленной двуколке, леди Клодин или Пол Сэндбах. Он сказал себе:

«Боже правый! Если они не пощадят эту девушку, я переломаю им хребты! — И решительно зашагал вперед. — Это самое чудовищное, что может случиться. Не исключено, что дорога ведет прямиком к Маунтби!»

Мисс Уонноп шла чуть поодаль. Она считала Титженса необыкновенным мужчиной — и неприятным, и сумасшедшим. Нормальные люди, если уж торопятся — кстати, к чему вообще спешка? — идут в тени живых изгородей, а не по графским дорогам. Что ж, пускай идет впереди. Чуть позже она с ним поговорит — взмокнуть от быстрого шага ей совсем не хотелось, и она решила: будь что будет. И пусть он глядел на нее своими противными, но такими необычными глазами навыкате, будто лобстер, она все равно сохраняла спокойствие и уверенность.

За спиной у них вдруг послышался шорох колес двуколки!

Вдруг у нее в голове вспыхнула мысль о том, что этот дурак наврал, когда сказал, что полиция решила оставить их в покое, — наврал за завтраком... в двуколке наверняка сидит полицейский, отправившийся в погоню за ними!

Она не стала тратить время и оглядываться — она ведь не так глупа, как Аталанта. Сбросила туфли, схватила их и понеслась вперед со всех ног. Обогнала своего спутника на полтора ярда и первой добежала до калитки, белевшей в живой изгороди впереди; ее охватил панический страх, она тяжело дышала. Титженс несся за ней следом, не сбавляя скорости, — мгновение, и они оказались лицом к лицу! Калитка состояла из трех частей и была сбита таким образом, чтобы скот не мог сквозь нее пройти. Высокий нескладный йоркширец ничего не знал об этой хитрости, и потому ломился в калитку, как бешеный бык! Они оказались в ловушке. И теперь им грозят три недели в тюрьме в Уандсворте... Вот же проклятье...

Из двуколки, стоявшей футах в двадцати от них, высунула свое румяное круглое лицо миссис Уонноп — слава богу, это была она! — и бодро проговорила:

— О, можете прижимать мою Вал к калитке и обнимать ее... но она обогнала вас аж на семь ярдов и прибежала первой. Вот оно, отцовское упорство! — Для нее они были все равно что дети, затеявшие игру в догонялки. Сияющими глазами она взглянула на Титженса, сидя рядом с кучером; кучер был в черной шляпе с опущенными полями и с седой бородой, как у святого Петра.

— Мой милый мальчик! — воскликнула она. — Мой милый мальчик! Какая же радость приютить тебя под своей крышей!

Черный конь попятился — кучер натянул поводья.

— Стивен Джоэл! Я еще не закончила говорить! — заявила миссис Уонноп.

Титженс взглянул на покрытый потом живот лошади.

— Недолго вам осталось, — проговорил он. — Поглядите, что стало с подпругой. Шею себе сломаете.

— О, это вряд ли, — сказала миссис Уонноп. — Джоэл купил новую только вчера. Да и конь у нас недавно.

С плохо скрываемой яростью Титженс взглянул на кучера.

— А ну слезайте, — велел он. Затем обхватил ладонями лошадиную голову. Ноздри животного моментально расширились от удивления, и оно уткнулось лбом ему в грудь. — Ты молодец, молодец, — прошептал Титженс, и лошадь заметно расслабилась.

Пожилой кучер с трудом спустился на землю, и Титженс возмущенно дал ему несколько указаний:

— Уведите коня в тень от вон того дерева. Уздечку не трогайте — у него рана во рту. Послушайте, а где вы вообще приобрели этого красавца? На рынке в Эшфорде, за тридцать фунтов, тогда как везде они стоят дороже... Но, проклятие, неужели вы не видите, что упряжь ему не подходит — она на пони высотой в тринадцать хэндов ^[22] в холке, а у вас ведь взрослый конь, чья высота шестнадцать с половиной хэндов. Ослабьте уздечку на три дырочки — она разрезает бедняге язык пополам... У него крипторхизм ^[23]. Вы знаете, что это значит? Если его две недели подряд кормить кукурузой, он взбесится и разнесет на куски и повозку, и конюшню, да и вас угробит.

Он повел коня в тень дерева, а за ним потянулась и повозка, в которой сидела невероятно довольная миссис Уонноп.

— Ослабьте же уздечку, — велел Титженс кучеру. — А, вы боитесь...

Он ослабил ее самостоятельно, испачкав пальцы в смазке для упряжи, которую так ненавидел.

А потом обратился к мисс Уонноп:

— Можете подержать ему голову — или тоже боитесь? Если он откусит вам руки, значит, есть за что! Подержите?

— Нет! — ответила та. — Я и в самом деле боюсь лошадей. Я могу управиться с любой машиной, а вот лошадей боюсь.

— Ну что ж, правильно делаете, — проговорил Титженс, сделал полшага назад и взглянул на коня — тот опустил голову и блаженно оторвал пятку задней ноги от земли.

— Пусть пока отдохнет, — велел Титженс. Он принялся расстегивать неудобную, грязную и потную подпругу, и она развалилась на куски прямо у него в руках.

— А ведь правда, — сказала миссис Уонноп. — Если бы не вы, мы бы разбились через пару минут. Повозка бы перевернулась...

Титженс достал большой складной нож с изогнутой ручкой — похожие носят с собой школьники, — выбрал подходящее лезвие и раскрыл нож:

— Нет ли у вас какой бечевки? Веревочки? Проволоки? Кроличьих силков хотя бы? Ну же, силки у вас наверняка есть, ведь вы же человек работящий.

Кучер отрицательно покачал головой под шляпой с опущенными полями. Ему не хотелось прослыть браконьером.

Титженс положил подпругу на оглоблю и проткнул ее лезвием ножа.

— Халтурно сделано! — сообщил он миссис Уонноп. — Но домой вы точно доедете, и с полгодика упряжь еще послужит... Но вашего коня я завтра продам.

Миссис Уонноп вздохнула.

— Надеюсь, хоть десять фунтов за него выручить удастся... — проговорила она. — Полагаю, лучше мне самой пойти на рынок.

— Нет! — не согласился Титженс. —Я продам его за пятьдесят — или я не йоркширец. Ваш кучер... он вовсе не хотел вас обмануть, когда лошадку покупал. Он выискивал самое лучшее за разумные деньги. К тому же он, похоже, плохо понимает, что больше подходит дамам. А вам нужны белый пони и легкая плетеная повозка.