Идиот - Федор Достоевский Страница 36

— Марьи Александровны нет дома, — проговорила она, особенновглядываясь в генерала, — уехали с барышней, с Александрой Михайловной, кбабушке.

— И Александра Михайловна с ними, о боже какое несчастье! Ивообразите, сударыня, всегда-то мне такое несчастье! Покорнейше прошу васпередать мой поклон, а Александре Михайловне, чтобы припомнили… одним словом,передайте им мое сердечное пожелание того, чего они сами себе желали в четверг,вечером, при звуках баллады Шопена; они помнят… Мое сердечное пожелание!Генерал Иволгин и князь Мышкин!

— Не забуду-с, — откланивалась дама, ставшая доверчивее.Сходя вниз по лестнице, генерал, еще с неостывшим жаром, продолжал сожалеть,что они не застали, и что князь лишился “такого очаровательного знакомства.

— Знаете, мой милый, я несколько поэт в душе, — заметили выэто? А впрочем… впрочем, кажется, мы не совсем туда заходили, — заключил онвдруг совершенно неожиданно: — Соколовичи, я теперь вспомнил, в другом домеживут и даже, кажется, теперь в Москве. Да, я несколько ошибся, но это… ничего.

— Я только об одном хотел бы знать, — уныло заметил князь, —совершенно ли должен я перестать на вас рассчитывать и уж не отправиться ли мнеодному?

— Перестать? Рассчитывать? Одному? Но с какой же стати,когда для меня это составляет капитальнейшее предприятие, от которого так многозависит в судьбе всего моего семейства? Но, молодой друг мой, вы плохо знаетеИволгина. Кто говорит “Иволгин”, тот говорит “стена”: надейся на Иволгина какна стену, вот как говорили еще в эскадроне, с которого начал я службу. Мне воттолько по дороге на минутку зайти в один дом, где отдыхает душа моя, вот уженесколько лет, после тревог и испытаний…

— Вы хотите зайти домой?

— Нет! Я хочу… к капитанше Терентьевой, вдове капитанаТерентьева, бывшего моего подчиненного… и даже друга… Здесь, у капитанши, явозрождаюсь духом, и сюда несу мои житейские и семейные горести… И так каксегодня я именно с большим нравственным грузом, то я…

— Мне кажется, я и без того сделал ужасную глупость, —пробормотал князь, — что давеча вас потревожил. К тому же вы теперь… Прощайте!

— Но я не могу, не могу же отпустить вас от себя, молодойдруг мой! — вскинулся генерал: — вдова, мать семейства, и извлекает из своегосердца те струны, которые отзываются во всем моем существе. Визит к ней, — этопять минут, в этом доме я без церемонии, я тут почти-что живу, умоюсь, сделаюсамый необходимый туалет, и тогда на извозчике мы пустимся к Большому Театру.Будьте уверены, что я нуждаюсь в вас на весь вечер… Вот в этом доме, мы уже ипришли… А, Коля, ты уже здесь? Что, Марфа Борисовна дома, или ты сам только-чтопришел?

— О, нет, — отвечал Коля, как раз столкнувшийся вместе сними в воротах дома, — я здесь давным-давно, с Ипполитом, ему хуже, сегодняутром лежал. Я теперь за картами в лавочку спускался. Марфа Борисовна вас ждет.Только, папаша, ух как вы!.. — заключил Коля, пристально вглядываясь в походкуи в стойку генерала. — Ну уж, пойдемте!

Встреча с Колей побудила князя сопровождать генерала и кМарфе Борисовне, но только на одну минуту. Князю нужен был Коля; генерала же онво всяком случае решил бросить и простить себе не мог, что вздумал давеча нанего понадеяться. Взбирались долго, в четвертый этаж, и по черной лестнице.

— Князя познакомить хотите? — спросил Коля дорогой.

— Да, друг мой, познакомить: генерал Иволгин и князь Мышкин,но что… как… Марфа Борисовна…

— Знаете, папаша, лучше бы вам не ходить! Съест! Третий деньноса не кажете, а она денег ждет. Вы зачем ей денег-то обещали? Вечно-то вытак! Теперь и разделывайтесь.

В четвертом этаже остановились пред низенькою дверью..Генерал видимо робел и совал вперед князя.

— А я останусь здесь, — бормотал он, — я хочу сделатьсюрприз…

Коля вошел первый. Какая-то дама, сильно набеленная инарумяненная, в туфлях, в куцавейке и с волосами, заплетенными в косички, летсорока, выглянула из дверей, и сюрприз генерала неожиданно лопнул. Только-чтодама увидала его, как немедленно закричала:

— Вот он, низкий и эхидный человек, так и ждало мое сердце!

— Войдемте, это так, — бормотал генерал князю, всё ещеневинно отсмеиваясь.

Но это не было так. Едва только вошли они чрез темную инизенькую переднюю, в узенькую залу, обставленную полдюжиной плетеных стульев идвумя ломберными столиками, как хозяйка немедленно стала продолжать каким-тозаученно-плачевным и обычным голосом:

— И не стыдно, не стыдно тебе, варвар и тиран моегосемейства, варвар и изувер! Ограбил меня всю, соки высосал и тем еще недоволен!Доколе переносить я тебя буду, бесстыдный и бесчестный ты человек!

— Марфа Борисовна, Марфа Борисовна! Это… князь Мышкин.Генерал Иволгин и князь Мышкин, — бормотал трепетавший и потерявшийся генерал.

— Верите ли вы, — вдруг обратилась капитанша к князю, —верите ли вы, что этот бесстыдный человек не пощадил моих сиротских детей! Всёограбил, всё перетаскал, всё продал и заложил, ничего не оставил. Что я ствоими заемными письмами делать буду, хитрый и бессовестный ты человек?Отвечай, хитрец, отвечай мне, ненасытное сердце: чем, чем я накормлю моихсиротских детей? Вот появляется пьяный и на ногах не стоит… Чем прогневала ягоспода бога, гнусный и безобразный хитрец, отвечай?

Но генералу было не до того.

— Марфа Борисовна, двадцать пять рублей… всё, что могупомощью благороднейшего друга. Князь! Я жестоко ошибся! Такова… жизнь… Атеперь… извините, я слаб, — продолжал генерал, стоя посреди комнаты ираскланиваясь во все стороны; — я слаб, извините! Леночка! подушку… милая!

Леночка, восьмилетняя девочка, немедленно сбегала заподушкой и принесла ее на клеенчатый, жесткий и ободранный диван. Генерал селна него, с намерением еще много сказать, но только что дотронулся до дивана,как тотчас же склонился на бок, повернулся к стене и заснул сном праведника.Марфа Борисовна церемонно и горестно показала князю стул у ломберного стола,сама села напротив, подперла рукой правую щеку и начала молча вздыхать, смотряна князя. Трое маленьких детей, две девочки и мальчик, из которых Леночка быластаршая, подошли к столу, все трое положили на стол руки, и все трое тожепристально стали рассматривать князя. Из другой комнаты показался Коля.

— Я очень рад, что вас здесь встретил, Коля, — обратился кнему князь, — не можете ли вы мне помочь? — Мне непременно нужно быть уНастасьи Филипповны. Я просил давеча Ардалиона Александровича, но он вотзаснул. Проводите меня, потому я не знаю ни улиц, ни дороги. Адрес, впрочем,имею: у Большого Театра, дом Мытовцовой.

— Настасья-то Филипповна? Да она никогда и не живала у БольшогоТеатра, а отец никогда и не бывал у Настасьи Филипповны, если хотите знать;странно, что вы от него чего-нибудь ожидали. Она живет близ Владимирской, уПяти Углов, это гораздо ближе отсюда. Вам сейчас? Теперь половина десятого.Извольте, я вас доведу.