Одиссея - Гомер Страница 35

Сильной рукою широкопурпурную мантию взявши,

Голову ею облек и лицо благородное скрыл в ней. 85

Слез он своих не хотел показать феакийцам. Когда же,

Пенье прервав, сладкогласный на время умолк песнопевец,

Слезы отерши, он мантию снял с головы и, наполнив

Кубок двудонный вином, совершил возлиянье бессмертным.

Снова запел Демодок, от внимавших ему феакиян, 90

Гласом его очарованных, вызванный к пенью вторично;

Голову мантией снова облек Одиссей, прослезяся.

Были другими его не замечены слезы, но мудрый

Царь Алкиной их заметил и понял причину их, сидя

Близ Одиссея и слыша скорбящего тяжкие вздохи. 95

Он феакиянам веслолюбивым сказал: «Приглашаю

Выслушать слово мое вас, судей и вельмож феакийских;

Душу свою насладили довольно мы вкуснообильной

Пищей и звуками лиры, подруги пиров сладкогласной;

Время отсюда пойти нам и в мужеских подвигах крепость 100

Силы своей показать, чтоб наш гость, возвратяся, домашним

Мог возвестить, сколь других мы людей превосходим в кулачном

Бое, в борьбе утомительной, в прыганье, в беге проворном».

Кончив, поспешно пошел впереди он, за ним все другие.

Звонкую лиру приняв и повесив на гвоздь, Демодока 105

За руку взял Понтоной и из залы пиршественной вывел;

Вслед за другими, ведя песнопевца, пошел он, чтоб видеть

Игры, в которых хотели себя отличить феакийцы.

На площадь все собралися: толпой многочисленно-шумной

Там окружил их народ. Благородные юноши к бою 110

Вышли из сонма его: [53] Акроней, Окиал с Элатреем,

Навтий, Примней, Анхиал, Эретмей с Анабесионеем;

С ними явились Понтей, Прореон и Фоон с Амфиалом,

Сыном Полиния, внуком Тектона; пристал напоследок

К ним и младой Эвриал, Навболит, равносильный Арею: 115

Всех феакиян затмил бы чудесной своей красотой он,

Если б его самого не затмил Лаодам беспорочный.

К ним подошли, наконец, Лаодам, Галионт с богоравным

Клитонеоном – три бодрые сына царя Алкиноя.

Первые в беге себя испытали они. Устремившись 120

С места того, на котором стояли, пустилися разом,

Пыль подымая, они через поприще: всех был проворней

Клитонеон благородный – какую по свежему полю

Борозду плугом два мула проводят, настолько оставив

Братьев своих назади, возвратился он первый к народу. 125

Стали другие в борьбе многотрудной испытывать силу:

Всех Эвриал одолел, превзошедши искусством и лучших.

В прыганье был Анхиал победителем. Тяжкого диска

Легким бросаньем от всех Эретмей отличился. В кулачном

Бое взял верх Лаодам, сын царя Алкиноя прекрасный. 130

Тут, как у всех уж довольно насытилось играми сердце,

К юношам речь обративши, сказал Лаодам, Алкиноев

Сын: «Не прилично ли будет спросить нам у гостя, в каких он

Играх способен себя отличить? Он не низкого роста,

Голени, бедра и руки его преисполнены силы, 135

Шея его жиловата, он мышцами крепок; годами

Также не стар; но превратности жизни его изнурили.

Нет ничего, утверждаю, сильней и губительней моря;

Крепость и самого бодрого мужа оно сокрушает».

«Умным, – сказал, отвечая на то, Эвриал Лаодаму, – 140

Кажется мне предложенье твое, Лаодам благородный.

Сам подойди к иноземному гостю и сделай свой вызов».

Сын молодой Алкиноя, слова Эвриала услышав,

Вышел вперед и сказал, обратяся к царю Одиссею:

«Милости просим, отец иноземец; себя покажи нам 145

В играх, в каких ты искусен, – но, верно, во всех ты искусен, –

Бодрому мужу ничто на земле не дает столь великой

Славы, как легкие ноги и крепкие мышцы, яви же

Силу свою нам, изгнав из души все печальные думы.

Путь для тебя уж теперь недалек; уж корабль быстроходный 150

С берега сдвинут, и наши готовы к отплытию люди».

Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

«Друг, не обидеть ли хочешь меня ты своим предложеньем?

Мне не до игр: на душе несказанное горе; довольно

Бед испытал и немало великих трудов перенес я; 155

Ныне ж, крушимый тоской по отчизне, сижу перед вами,

Вас и царя умоляя помочь мне в мой дом возвратиться».

Но Эвриал Одиссею ответствовал с колкой насмешкой:

«Странник, я вижу, что ты не подобишься людям, искусным

В играх, одним лишь могучим атлетам приличных; конечно, 160

Ты из числа промышленных людей, обтекающих море

В многовесельных своих кораблях для торговли, о том лишь

Мысля, чтоб, сбыв свой товар и опять корабли нагрузивши,

Боле нажить барыша: но с атлетом ты вовсе не сходен».

Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей благородный: 165

«Слово обидно твое; человек ты, я вижу, злоумный.

Боги не всякого всем наделяют: не каждый имеет

Вдруг и пленительный образ, и ум, и могущество слова;

Тот по наружному виду внимания мало достоин –

Прелестью речи зато одарен от богов; веселятся 170

Люди, смотря на него, говорящего с мужеством твердым

Или с приветливой кротостью; он украшенье собраний;

Бога в нем видят, когда он проходит по улицам града.

Тот же, напротив, бессмертным подобен лица красотою,

Прелести ж бедное слово его никакой не имеет. 175

Так и твоя красота беспорочна, тебя и Зевес бы

Краше не создал; зато не имеешь ты здравого смысла.

Милое сердце в груди у меня возмутил ты своею

Дерзкою речью. Но я не безопытен, должен ты ведать,

В мужеских играх; из первых бывал я в то время, когда мне 180

Свежая младость и крепкие мышцы служили надежно.

Ныне ж мои от трудов и печалей истрачены силы;

Видел немало я браней и долго среди бедоносных