Идиот - Федор Достоевский Страница 30

В прихожей стало вдруг чрезвычайно шумно и людно; изгостиной казалось, что со двора вошло несколько человек и всё еще продолжаютвходить. Несколько голосов говорило и вскрикивало разом; говорили и вскрикивалии на лестнице, на которую дверь из прихожей, как слышно было, не затворялась.Визит оказывался чрезвычайно странный. Все переглянулись; Ганя бросился в залу,но и в залу уже вошло несколько человек.

— А, вот он Иуда! — вскрикнул знакомый князю голос: —здравствуй, Ганька, подлец!

— Он, он самый и есть! — поддакнул другой голос. Сомневатьсякнязю было невозможно: один голос был Рогожина, а другой Лебедева.

Ганя стоял как бы в отупении на пороге гостиной и гляделмолча, не препятствуя входу в залу одного за другим человек десяти илидвенадцати, вслед за Парфеном Рогожиным. Компания была чрезвычайноразнообразная и отличалась не только разнообразием, но и безобразием. Некоторыевходили так, как были на улице, в пальто и в шубах. Совсем пьяных, впрочем, небыло; зато все казались сильно навеселе. Все, казалось, нуждались друг в друге,чтобы войти; ни у одного не достало бы отдельно смелости, но все друг друга какбы подталкивали. Даже и Рогожин ступал осторожно во главе толпы, но у него былокакое-то намерение, и он казался мрачно и раздраженно-озабоченным. Остальные жесоставляли только хор, или, лучше сказать, шайку для поддержки. Кроме Лебедева,тут был и завитой Залежев, сбросивший свою шубу в передней и вошедший развязнои щеголем, и подобные ему два, три господина, очевидно, из купчиков. Какой-то вполувоенном пальто; какой-то маленький и чрезвычайно толстый человек,беспрестанно смеявшийся; какой-то огромный вершков двенадцати господин, тоженеобычайно толстый, чрезвычайно мрачный и молчаливый, и, очевидно, сильнонадеявшийся на свои кулаки. Был один медицинский студент; был один увивавшийсяполочек. С лестницы заглядывали в прихожую, но не решаясь войти, две какие-тодамы; Коля захлопнул дверь перед их носом и заложил крючком.

— Здравствуй, Галька, подлец! Что, не ждал Парфена Рогожина?— повторил Рогожин, дойдя до гостиной и останавливаясь в дверях против Гани. Нов эту минуту он вдруг разглядел в гостиной, прямо против себя, НастасьюФилипповну. Очевидно, у него и в помыслах не было встретить ее здесь, потомучто вид ее произвел на него необыкновенное впечатление; он так побледнел, чтодаже губы его посинели. — Стало быть, правда! — проговорил он тихо и как бы просебя, с совершенно потерянным видом; — конец!.. Ну… Ответишь же ты мне теперь!— проскрежетал он вдруг, с неистовою злобой смотря на Ганю… — Ну… ах!..

Он даже задыхался, даже выговаривал с трудом. Машинальноподвигался он в гостиную, но, перейдя за порог, вдруг увидел Нину Александровнуи Варю, и остановился, несколько сконфузившись, несмотря на всё свое волнение.За ним прошел Лебедев, не отстававший от него как тень, и уже сильно пьяный,затем студент, господин с кулаками, Залежев, раскланивавшийся направо и налево,и, наконец, протискивался коротенький толстяк. Присутствие дам всех их ещенесколько сдерживало и, очевидно, сильно мешало им, конечно, только до начала,до первого повода вскрикнуть и начать… Тут уж никакие дамы не помешали бы.

— Как? И ты тут, князь? — рассеянно проговорил Рогожин,отчасти удивленный встречей с князем: — всё в штиблетишках, э-эх! — вздохнулон, уже забыв о князе и переводя взгляд опять на Настасью Филипповну, всёподвигаясь и притягиваясь к ней, как к магниту.