Богатый мальчик - Фрэнсис Скотт Фицджеральд Страница 27

– Он сказал мне, что у него сейчас проблемы, – безнадежно повторил он. Жаклин громко выдохнула.

– Он использовал тебя. Он знал, что ты поможешь, и он использовал тебя. Неужели ты не видишь? Он хотел, чтобы ты купил ему машину, и ты купил. – Она горько рассмеялась. – Он наверняка надрывается от хохота, думая о том, как просто обвел тебя вокруг пальца.

– Нет-нет, – протестовал Мейзер с выражением шока на лице, – ты, должно быть, приняла за него другого.

– Мы ходим пешком, а он катается на наши денежки, – возбужденно прервала она его. – Ох, это сильно, это очень сильно. Посмотри, – в ее голосе зазвучали визгливые нотки, она пыталась сдержаться, но оттенок презрения все же проскочил. – Ты половину времени проводишь, делая вещи для людей, которым наплевать на то, что с тобой будет. Ты уступаешь место в трамвае всяким отбросам и приходишь домой вымотанный настолько, что даже пошевелиться не в силах. Ты присутствуешь на всех возможных заседаниях разных комитетов, что отнимает у тебя как минимум час в день, и не получаешь за это ни цента. Тебя в конце концов используют! Я просто не могу этого вынести. Я думала, что выходила замуж за мужчину, а не за Самаритянина, который хочет спасти весь мир.

Закончив свою обличительную речь, Жаклин покачнулась и обессиленно опустилась в кресло.

– Именно в это время, – сказала она дрогнувшим голосом, – ты мне нужен. Мне нужна твоя сила, твое здоровье и твои объятья. И если ты – если ты просто раздаешь это направо и налево, то мне достается так мало…

Он опустился перед ней на колени, мягко наклоняя ее измученную юную головку, пока она не достигла его плеча.

– Мне очень жаль, Жаклин, – робко сказал он. – Я буду вести себя аккуратнее. Я сам не понимал, что я делал.

– Ты мой самый главный человек в мире, – хриплым голосом пробормотала она. – Но я хочу тебя целиком для себя одной.

Он снова и снова гладил ее по волосам. Несколько минут они просто застыли в молчании, достигнув гармонии покоя и понимания. Затем Жаклин неохотно подняла голову, потревоженная голосом мисс Кланси, который доносился от двери.

– Ой, я прошу прощения.

– В чем дело?

– Здесь посыльный с какими-то коробками. Посылка с наложенным платежом.

Мейзер встал и последовал за мисс Кламси в приемную.

– Пятьдесят долларов.

Он поискал в бумажнике, но сообразил, что сегодня утром не зашел в банк.

– Одну минуту, – рассеянно сказал он. Все его мысли были о Жаклин, Жаклин, которая выглядела такой потерянной, ожидая его в соседней комнате. Мейзер прошел по коридору и открыл дверь конторы «Клейтон и Дрейк, брокеры», прошел через низкий проем и направился к мужчине, сидевшему за столом.

– Доброе утро, Фред, – сказал Мейзер.

Дрейк, коротышка тридцати лет с пенсне и лысиной, поднялся ему навстречу и протянул руку.

– Доброе утро, Джим. Чем могу помочь?

– Знаешь, у меня в офисе мальчишка – посыльный, а у меня нет ни цента. Ты не одолжишь мне пятьдесят долларов до вечера?

Дрейк пристально посмотрел на Мейзера. Затем медленно покачал головой – не вверх и вниз, а справа налево.

– Извини, Джим, – чопорно ответил он. – У меня есть правило никому никогда не одалживать денег ни при каких условиях. Я видел, как это разбило много дружеских отношений.

Мейзер вышел из оцепенения, и короткое междометие выразило всю глубину его шока. Затем автоматически включилась его природная деликатность, придя ему на помощь в поиске подходящих слов, хотя его мозг внезапно онемел. Его первым порывом было смягчить для Дрейка этот отказ.

– Ох, я понял. – Он покивал головой, как будто в полном согласии, как будто он и сам подумывал над таким правилом. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Ну что ж – я просто… я не могу позволить тебе нарушить это правило. Наверное, это хорошая идея.

Они поговорили еще немного. Дрейк с легкостью объяснил свою позицию, эту роль он явно исполнял не в первый раз. Он наградил Мейзера изысканной и абсолютно искренней улыбкой.

Мейзер вежливо удалился, оставив Дрейка с ощущением, что от него только что ушел самый тактичный человек в городе. Но когда он вошел в свой кабинет и увидел жену, грустно глядящую в окно, он решительно сжал руки и на его лице появилось несвойственное ему выражение.

– Хорошо, Джеки, – медленно произнес он. – Полагаю, ты была права насчет многих вещей, а я чертовски заблуждался.