Трофеи Пойнтона - Генри Джеймс Страница 23

Фледа уже поняла, какой линии ей держаться, и знала, что сказать; на террасе с крашеными горшками она первая, не дожидаясь вопроса, принялась докладывать:

— Цель его визита очень проста: он приехал потребовать, чтобы вы безотлагательно все упаковали и отослали обратно — лучше первым же поездом.

Прогулка по «задней дороге», судя по всему, оказалась для миссис Герет утомительной: ее измученное лицо сделалось почти белым. Какая-то язвительная небрежность промелькнула в ее восклицании «Вот как!», после чего она поискала глазами, куда бы сесть. Все это выглядело как порицание такого хода вещей, когда усталую почтенную леди на пороге дома встречают эдакой новостью; но Фледа хорошо понимала, что, вороша в течение минувшего часа всевозможные варианты, как раз на такой поворот событий ее приятельница то и дело неизбежно натыкалась. Под конец короткого, хмурого дня, который с утра был сырым и безветренным, вдруг выглянуло солнце; терраса смотрела на юг, и скамейка с чугунными ножками и подлокотниками в виде сучковатых ветвей спинкой прислонялась к самой теплой стене дома. Владелица Рикса опустилась на нее и обратила к юной компаньонке свое прекрасное лицо, на котором читалась готовность выслушать все, что бы ей ни сказали. Почему-то именно сей изысканный сосуд ее внимания заставил девушку особенно разволноваться из-за того, что ей предстояло туда опустить.

— Прямо-таки ультиматум, а? — сказала миссис Герет, поплотнее запахнув на себе накидку.

— Да, точнее не скажешь! — рассмеялась неожиданно для себя Фледа.

— На мой слух здесь звучит угроза применения силы и прочее в том же роде.

— Вот именно угроза применения силы — принудительное воздействие, так это, кажется, называется.

— Какого рода принудительное воздействие? — пожелала уточнить миссис Герет.

— Судебное, разумеется, вы же понимаете! Выражаясь его языком, это значит напустить на вас законников.

— Он так выразился? — Казалось, она говорила о чем-то любопытном, но к ней отношения не имеющем.

— Именно так, — подтвердила Фледа.

Миссис Герет на миг призадумалась.

— Что мне законники! — бросила она беспечно. Сейчас, в лучах багровеющего зимнего заката, уютно, почти по-домашнему устроившись на скамейке — только плечи ее чуть приподнимались да накидка была плотно запахнута, словно ей стало зябко, — миссис Герет излучала такое самообладание, такую решимость противостоять любым непредвиденным коллизиям, что для Фледы это было, пожалуй, внове. — Он намерен прислать их сюда?

— Мне кажется, он не исключает, что до этого может дойти.

— Законники едва ли возьмутся за упаковку, — не без юмора заметила миссис Герет.

— Полагаю, он подразумевает — по крайней мере, в качестве первого шага, — что они попытаются вас убедить.

— В качестве первого шага, говорите? А что он подразумевает в качестве второго?

Фледа колебалась с ответом; она никак не ожидала, что столь нехитрый допрос приведет ее в замешательство.

— Боюсь, мне это неизвестно.

— Что ж вы не спросили? — Миссис Герет произнесла это так, словно недоумевала: «Чем же вы все это время занимались?»

— Я сама вопросов почти не задавала, — сказала Фледа. — Да и пробыл он недолго. Мне хотелось окончательно удостовериться в том, что он бесповоротно настаивает на своем требовании.

— То есть чтобы я просто все вернула назад?

— Чтобы вы все вернули назад.

— Ну хорошо, душа моя, так что вы ему сказали? — терпеливо поинтересовалась миссис Герет.

Фледа снова запнулась, съежившись от этих привычных ласковых слов, от звучавшего в них безграничного доверия, которое она решилась предать.

— Я сказала, что все скажу вам! — Она улыбнулась, но сама почувствовала, что улыбка вышла пустой, и миссис Герет воззрилась на нее более пристально.

— А что, очень он зол, как вам кажется?

— Мне кажется, он очень огорчен. Он так переживает! — добавила Фледа.

— А как реагирует она?

— Ах, это… об этом мне спросить было неловко.

— Так вы не спросили? — В словах миссис Герет явно слышалось удивление.

Фледа стушевалась; на столь откровенную ложь она себя не настроила.

— Я не подумала, что вы захотите это узнать. — На маленькую неправду она таки отважилась.

— Что ж… я и не хочу! — объявила миссис Герет; и груз вины стал давить на Фледу чуть меньше, поскольку это высказывание в смысле правдивости было под стать ее собственному.

— Но вы как-нибудь ответили? — настаивала миссис Герет.

— Вы имеете в виду — чтобы оправдать вас?

— Нет, этим вас обременять я в виду не имела. Мое оправдание… — промолвила миссис Герет, наслаждаясь уютным теплом и ясностью собственной мысли, которая тем не менее не спешила слететь с языка, так что миссис Герет успела опустить глаза на гравий под ногами, — мое оправдание — это все мое прошлое. Мое оправдание в том, какую жестокость… — Тут она сердитым резким жестом оборвала себя. — Ни к чему мне распинаться… сейчас.

Последние фразы она произнесла холодно-терпеливо, словно адресуя их Фледе в ее предполагаемой — и действительной — ипостаси доверенного лица Оуэна. Всячески противясь ощущению, будто она стоит перед судейской скамьей, наша юная леди, робко переступая, двигалась взад и вперед перед скамейкой, то и дело поглядывая на носки своих башмаков — отчего тут же вспоминала о Моне — и чуть поддевая ими камушки. Ей не стоялось на месте от страха, и она с минуты на минуту откладывала момент, когда понадобится все мужество, которым она еще недавно, кажется, обладала. И мужество тотчас вернулось бы к ней, если бы только она могла быть уверена, что выполнить свой долг перед Оуэном для нее означает принять страдание. Она с интересом вслушивалась в слова миссис Герет, когда та принялась было объяснять, в чем ее оправдание. Но миссис Герет только и сказала, что это будто бы не подлежит никакому сомнению, и, предоставив противнику сомневаться сколько угодно, попросту закрыла тему.

— Видите ли, — продолжала тем временем миссис Герет, — уж ежели после того, что ему продемонстрировали в Пойнтоне, он все еще не понимает, какую позицию мы заняли, это означает только, что он намеренно закрывает глаза. Откровенно говоря, вы могли бы высказать ему свое мнение обо мне — объяснить, что женщину, способную так громко заявить о своих правах, не легко заставить отступить.

Фледа стала прямо перед миссис Герет.

— Я высказала ему свое мнение — что вы очень последовательны, очень упрямы и очень горды.

— В точку, моя милая: я сущий фанатик — в таких делах! — И миссис Герет дернула головой в сторону дома со всем его содержимым. — Никогда этого не отрицала. Я не задумываясь стала бы похитительницей — ради их же спасения, ради их обращения в истинную веру — детей еретиков! Когда я уверена в своей правоте, я готова взойти на костер. Да пусть он хоть заживо меня сожжет! — крикнула она с просветленным лицом. — Он оскорблял меня? — тут же спросила она требовательно.