Улисс - Джеймс Джойс Страница 10

Слова, которые только что сказал Маллиган, зубоскаля над чужеземцем.

Пустое зубоскальство. Неизбежная пустота ожидает их, всех, что ткут ветер ^[57]: угрозу, обезоруживанье и поражение несут им стройные боевые порядки ангелов церкви, воинство Михаила ^[58], в пору раздоров всегда встающее на ее защиту с копьями и щитами.

Браво, бис! Продолжительные аплодисменты. Zut! Nom de Dieu! ^[59]

– Я, разумеется, британец, – продолжал голос Хейнса, – и мыслю я соответственно. К тому же мне вовсе не хочется увидеть свою страну в руках немецких евреев. Боюсь, что сейчас это главная опасность для нашей нации.

Двое, наблюдая, стояли на краю обрыва – делец и лодочник.

– Плывет в Баллок.

Лодочник с неким пренебрежением кивнул на север залива.

– Там будет саженей пять ^[60], – сказал он. – Туда его и вынесет после часу, когда прилив начнется. Нынче девятый день.

Про утопленника. Парус кружит по пустынной бухте, поджидая, когда вынырнет раздутый мешок и обернет к солнцу солью беленное вспученное лицо.

А вот и я.

Извилистой тропкой они спустились к неширокому заливчику. Бык Маллиган стоял на камне без пиджака, отшпиленный галстук струился по ветру за плечом. Поблизости от него юноша, держась за выступ скалы, медленно по-лягушачьи разводил зелеными ногами в студенистой толще воды.

– А брат с тобой, Мэйлахи?

– Да нет, он в Уэстмите, у Бэннонов.

– Все еще? Мне Бэннон прислал открытку. Говорит, подцепил себе там одну молоденькую. Фотодевочка, он ее так зовет.

– Заснял, значит? С короткой выдержкой?

Бык Маллиган уселся снять башмаки. Из-за выступа скалы высунулось красное отдувающееся лицо. Пожилой мужчина вылез на камни, вода блестела на его лысине с седоватым венчиком, вода струилась по груди, по брюху, капала с черных мешковатых трусов.

Бык Маллиган посторонился, пропуская его, и, бросив взгляд на Хейнса и Стивена, ногтем большого пальца ^[61] набожно перекрестил себе лоб, уста и грудную клетку.

– А Сеймур опять в городе, – сказал юноша, ухватившись снова за выступ. – Медицину побоку, решил в армию.

– Да иди ты, – хмыкнул Бык Маллиган.

– На той неделе уже в казарму. А ты знаешь ту рыженькую из Карлайла, Лили?

– Знаю.

– Прошлый вечер на пирсе с ним обжималась. У папаши денег до черта.

– Может, она залетела?

– Это ты Сеймура спроси.

– Сеймур – кровопускающий офицер! – объявил Бык Маллиган.

Кивнув самому себе, он стянул с ног брюки, выпрямился и изрек избитую истину:

– Рыжие бабы блудливы как козы.

Встревоженно оборвав, принялся щупать свои бока под вздувшейся от ветра рубашкой.

– У меня нет двенадцатого ребра ^[62], – возопил он. – Я Uebermensch ^[63]. Беззубый Клинк и я, мы сверхчеловеки.

Он выпутался из рубашки и кинул ее к вороху остальной одежды.

– Здесь залезаешь, Мэйлахи?

– Ага. Дай-ка местечко на кровати.

Юноша в воде оттолкнулся назад и в два сильных, ровных гребка выплыл на середину заливчика. Хейнс с сигаретой присел на камень.

– А вы не будете? – спросил Бык Маллиган.

– Попозже, – отвечал Хейнс. – После завтрака не сразу.

Стивен повернулся идти.

– Я ухожу, Маллиган, – сказал он.

– А дай-ка тот ключ, Клинк, – сказал Бык Маллиган, – мою рубашку прижать.

Стивен протянул ему ключ. Бык Маллиган положил его на ворох одежды.

– И двухпенсовик на пинту. Кидай туда же.

Стивен кинул два пенса на мягкий ворох. Одеваются, раздеваются. Бык Маллиган, выпрямившись, сложив перед грудью руки, торжественно произнес:

– Крадущий у бедного дает взаймы Господу ^[64]. Так говорил Заратустра.

Жирное тело нырнуло в воду.

– Еще увидимся, – сказал Хейнс, повернувшись к уходящему Стивену и улыбаясь необузданности ирландцев.

Бычьих рогов, конских копыт и улыбки сакса ^[65].

– В «Корабле»! – крикнул Бык Маллиган. – В полпервого.

– Ладно, – ответил Стивен.

Он шел по тропинке, что вилась вверх.

Uliata rutilantium

Turma circumdet.

lubilantium te virginum.

Седой нимб священника за скалой, куда тот скромно удалился для одевания. Сегодня я не буду здесь ночевать. Домой идти тоже не могу.

Зов, протяжный и мелодичный, донесся до него с моря. На повороте тропинки он помахал рукой. Голос донесся снова. Лоснящаяся темная голова, тюленья, далеко от берега, круглая.

Захватчик.