Томасина - Пол Галлико Страница 10

Ветеринар Эндрью Макдьюи не видел похорон своей последней жертвы -он направлялся со своим другом, священником, на другой конец города, к слепому нищему.

Немного раньше, часа в три, Энгус зашел в лечебницу, чтобы узнать, как здоровье собаки-поводыря.

— Что ж, — сказал ему Макдьюи, предвкушая восторг и удивление, — глаза я твоему Таммасу спас. Через три недели собака будет в полном порядке.

— Вот и хорошо, — ответил священник. — Так я и знал.

— Мне льстит, что ты так веришь в меня… — начал Макдьюи.

— Нет, — простодушно перебил его отец Энгус, — я не из-за тебя. Я…

Макдьюи сердито рассмеялся.

— А, Боженька! Ясно… Знал бы ты, сколько раз мы теряли всякую надежду! Собака просто чудом осталась жива… — И он остановился, услышав, какое слово произнес.

Энгус Педди весело кивнул.

— Я о чуде и просил. Знаешь, у нас судят по плодам. А в тебе я, конечно, не сомневался. Пойдем скажем Таммасу, а?

— Иди скажи сам. На что я тебе?

— Он тебя просил: «Спасите мои глаза». Ты их спас.

— Вот как? А ты вроде только что говорил…

— Нет, это ты говорил. Ничего, не ты первый путаешь Бога с Его орудием. Пойдем, Эндрью, тебе полезно увидеть, как Таммас обрадуется.

Перед уходом они зашли поглядеть на собаку. Она лежала на чистой соломе, задние лапы ее были в гипсе, передние — в бинтах. Но глаза ее глядели зорко, острые ушки торчали вверх, и, завидев гостей, она забила хвостом по полу.

— Какая красота… — сказал священник.

— Не балуйте ее, а то привяжется, — обратился ветеринар к Вилли Бэнноку, хлопотавшему неподалеку. — Она приучена к одному человеку.

Таммас Моффат жил на другом конце города. Проходя узкими улочками, Энгус Педди услышал знакомые звуки и приостановился.

— Странно… — сказал он. — Где-то играют «Плач по Макинтошу», а сегодня нет никаких похорон.

— Померещилось тебе, — сказал Макдьюи, и они пошли дальше. Старый Таммас жил на втором этаже оштукатуренного дома, крытого толем.

На тротуаре играли дети; на трубе сидела одноногая чайка, белая с серым; на пороге стояла старуха в чепце, с метлой и совком.

— Таммас дома? — спросил отец Энгус.

— Дома, — отвечала старуха, — вроде не выходил.

— Спасибо. Мы к нему поднимемся, если разрешите. Доктор принес ему добрую весть насчет собаки.

Они пошли вверх по узкой, темной лестнице, священник впереди, ветеринар — сзади. Все было тихо, только снизу доносился шорох метлы, а сверху — хлопанье крыльев.

На полпути священник остановился.

— Эндрью… — сказал он.

— Что там? — откликнулся ветеринар.

Но священник не объяснил, что остановило его.

— Ладно, сейчас увидим, — сказал он, тяжелыми шагами добрел до площадки и постучал в дверь. Ответа не было. Он подождал и тихо вошел.

— Господи…-сказал он. Слепой сидел лицом к двери. Голова у него не упала, он как будто прислушивался, ждал шагов, когда явилась смерть.

Макдьюи рванулся к нему, припал ухом к груди, схватил руку. Сердце не билось, и пульса не было, хотя рука еще не остыла.

— Все, — сказал ветеринар. Священник кивнул.

— Да, да… Я знал… — проговорил он.

— Я же спас его глаза! — крикнул Макдьюи. — Где твой Бог?

И тут отец Энгус рассердился. Он выпрямился, круглое лицо вспыхнуло, глаза за очками сверкнули гневом.

— Не смей! — воскликнул он. — Будь она проклята, твоя наглость!

— Проклинать вы горазды! — не уступил Макдьюи. — А ты мне ответь!

— Он — Бог, а не твой слуга! — кричал Энгус Педди, наверное, впервые в жизни. — Ты что, хочешь, чтобы Он тебе льстил? Восхищался твоей работой?

— Нет, ты скажи, — орал Макдьюи, — за что вот этому благодарить твоего Бога?