Земля - Эмиль Золя Страница 10

— Вот, — сказал Гробуа, доставая из кармана засаленную записную книжку. — Как вы мне говорили, дядя Фуан, так я и сделал. С каждого участка я снял точный маленький план. Теперь нужно разделить всю вашу землю на три части. Это, дети мои, мы уж сделаем вместе… Так, что ли? Что вы об этом скажете?

Солнце поднималось все выше. Холодный ветер гнал по бледному небу сплошные вереницы больших облаков. Угрюмая и унылая, расстилалась перед глазами Бос. Впрочем, казалось, что никто из собравшихся не чувствовал порывистого дыхания этих бескрайних полей, надувавшего рубахи и грозившего сорвать с головы шляпы. Все пятеро, одетые по случаю важного события в праздничные одежды, молчали. Окруженные со всех сторон беспредельной равниной, они стояли на краю участка, и лица их застыли в мечтательном раздумье, как у матросов, обреченных на одиночество среди бесконечного простора моря. Эта плоская плодородная Бос, обработка которой не представляла особых трудностей, хотя и требовала постоянных, каждодневных усилий, сделала жителей ее холодными и рассудительными, одержимыми только одной страстью, страстью к земле.

— Каждый участок надо разделить на три доли, — сказал наконец Бюто.

Гробуа покачал головой, и начался спор. Привыкший за время своей работы в крупных хозяйствах к нововведениям, он любил иногда противоречить своим не очень состоятельным клиентам, не соглашаясь на чрезмерно мелкое размежевание. Разве необходимость все время переходить или переезжать с одного места на другое не будет разорительна, когда куски земли станут величиной с носовой платок? Разве можно поставить хозяйство на таких полосках, где нельзя ни улучшить землю, ни пользоваться машинами? Нет, единственным разумным решением будет договориться между собою так, чтобы не кромсать поле, как лепешку. Это преступление! Пусть уж лучше один удовлетворяется пахотной землей, другой лугами: таким образом можно будет уравнять ценность долей, а жребий решит, кому что достанется.

Бюто, еще не потерявший способности посмеяться, шутливо заметил ему:

— Ну, а если я получу один только луг, чем же мне тогда питаться? Траву жрать, что ли?.. Нет, ни в каком случае. Я хочу, чтобы мне досталось всего понемногу: для скота луг, для меня хлеб и виноградник.

Фуан, выслушав это, одобрительно кивнул головой. Так делили всегда, испокон веков. Ведь в будущем каждый может округлить свою землю за счет новых приобретений и брака.

Делом, во владении которого находилось уже сейчас двадцать пять гектаров, был увлечен более широкими планами. Однако он шел на уступки и вообще прибыл сюда от имени жены только для того, чтобы их не обмерили при размежеваниях. Что же касается Иисуса Христа, то он отошел в сторону и, набрав в руку камней, следил за полетом жаворонков над полем. Как только задержанная ветром птица останавливалась на секунду, распластав в воздухе трепещущие крылья, он сбивал ее с ловкостью первобытного охотника. Он подобрал трех окровавленных жаворонков и засунул их в свой карман.

— Ладно уж, довольно поговорили! Режь натрое! — весело сказал Бюто, обращаясь к землемеру на «ты». — Но смотри — натрое, а не на шесть, а то мне сдается, что у тебя сегодня двоится в глазах, так что тебе сразу видны и Шартр и Орлеан.

Обиженный Гробуа выпрямился с большим достоинством.

— Милый мой, сумей-ка ты напиться так, как я, и при этом вообще увидеть что-нибудь. А ну-ка, какой такой негодяй возьмется вместо меня за угломер, раз уж я так пьян?

Никто не решился принять его вызов, и он, торжествуя, грубо позвал своего мальчишку, который при виде охоты Иисуса Христа остолбенел от восхищения. Установили угломер, начали уже расставлять вехи, как вдруг спор о способе дележа разгорелся снова. Землемер, которого поддерживали Фуан и Делом, хотел разделить участок на три полосы параллельно руслу Эгры. Бюто же требовал, чтобы полосы шли перпендикулярно к нему, основываясь на том, что слой перегноя на нижней части склона тоньше, чем вверху. Нужно, чтобы плохая часть участка досталась не кому-нибудь одному, а распределилась поровну между всеми, иначе третья доля не будет равноценной по своему качеству. Фуан сердился, утверждая, что земля везде одинакова, и напоминал, что старое размежевание, когда землю делили между ним, Мухой и Большухой, было произведено в том же направлении, какое он указывал. Доказательством могла служить доля Мухи в два гектара, которая и граничила с этим третьим участком. Делом, со своей стороны, высказал решающее замечание: допустим, что третья доля хуже, но зато ее владелец будет вознагражден с лихвой тогда, когда через его поле пройдет намеченная уже дорога.

— Да! Как же! — закричал Бюто. — Слышали мы об этой дороге из Рони в Шатоден через Бордери. Ждите ее! Долго придется ждать!

В конце концов, несмотря на его упорство, вопрос сочли улаженным. Он протестовал, ворча сквозь зубы.

Когда Гробуа стал намечать границы делянок, все насторожились, и даже Иисус Христос подошел ближе. Каждый пристально следил за землемером, как бы подозревая, что тот имеет намерение прибавить к одной доле лишний сантиметр за счет другой. Делом три раза подходил к угломеру и смотрел в щель, желая убедиться, что нитка проходит прямо по вехе. Иисус Христос осыпал проклятиями мальчишку, когда тот недостаточно сильно натягивал цепь. Но с наибольшим вниманием следил за всем происходящим Бюто. Он шел по пятам землемера, отсчитывая метры и затем пересчитывая их на свой лад. Губы Бюто дрожали. Весь во власти своего страстного желания владеть, он был счастлив от сознания, что наконец-то и у него будет земля, и в то же время в нем нарастало горькое чувство обиды, глухая злоба оттого, что не все доставалось ему. Как бы хорошо получить одному весь этот участок в два гектара. Боясь, что участок может достаться кому-нибудь другому, а не ему, он сам настоял, чтобы его разделить поровну. А теперь это кромсание приводило его в отчаяние.

Фуан с опущенными, как плети, руками смотрел на дележ своей собственности, не говоря ни слова.

— Готово, — сказал Гробуа. — Берите любую долю, — не найдете и фунта земли лишнего.

В том же урочище у Фуана было еще четыре гектара пашни. Они состояли из десятка небольших полосок площадью меньше арпана. В одной из полосок оказалось всего двенадцать аров. Когда землемер, ухмыляясь, спросил, должен ли он делить и ее, споры возобновились.

Бюто как бы инстинктивно передернуло: он нагнулся, схватил щепотку земли и поднес ее к лицу, словно хотел попробовать на вкус. Затем, блаженно наморщив нос, он дал понять, что признает за полоской превосходство над всеми остальными. Тихонько пропуская землю сквозь пальцы, он заявил, что было бы хорошо, если бы этот кусочек отдали ему; в противном случае он настаивает на разделе. Возмущенные Иисус Христос и Делом отказались, требуя своей части. Да! Да! Каждому по четыре ара, — только так выйдет по справедливости. После этого делили каждый кусок, так что никто из трех не мог уже получить ни одного такого клочка, который не доставался бы и двум другим.

— Идемте теперь на виноградник, — сказал Фуан.

Но прежде чем отправиться в сторону церкви, он еще раз окинул взглядом огромную равнину и, остановив глаза на видневшихся вдалеке строениях Бордери, дрожащим от волнения голосом воскликнул: