Кровавый век - Мирослав Попович Страница 98

Винниченко и другие национал-социалистические политики совершенно верно видели слабость национального государства в том, что за ним не идут массы. Петлюра не признавал других причин поражения, кроме недисциплинированности и непослушания исполнителей.

Не была ли это хитрость двуличного атамана? Уже упав на парижскую мостовую после выстрела молодого еврея, Петлюра, говорят, простонал: «За что?» В реальности, как он ее видел, погромов «в действительности не было» – по крайней мере, он делал все, что мог, чтобы «отдельные антисемитские проявления» прекратить.

О том, насколько Петлюра пребывал в облаках, свидетельствует хотя бы признание (в августе 1918 г.! ^[247]) самой большой ошибкой Центральной Рады то, что она не провела мобилизации резервистов в армию, – кто бы тогда, когда все разваливалось, выполнил приказ о мобилизации, да и где был тот провинциальный аппарат Центральной Рады!

В письме к начальнику Генерального штаба армии УНР Вс. Петрову он признает сквозь зубы, что «попытка реставрации наших усилий в государственном строительстве (начиная с 1917 г. и вплоть до сегодня) застала нас в таком состоянии организации наших сил, национальной дисциплины и подготовки и умения государственными делами руководить, который не мог преодолеть деструктивные элементы нации, а поэтому не дал возможности овладеть всей территорией, которую заселяет украинская нация» ^[248] (курсив мой. – М. П.). Вот это состояние неорганизованности, «деструктивные элементы» – все, что ответственно за провал попытки государственного строительства.

Петлюра на практике хорошо знал цену своим военным сотрудникам, как партизанским атаманам, так и кадровым офицерам. В другом письме к генералу Петрову, которому он доверял, Петлюра пишет: «Также наши неудачи новейшей истории Украины (1917–1921) показали мне, что разного рода деструктивные явления, такие как бунты Оскилко, Болбачана, Волаха, как недисциплинированные выходки г. Омельяновича-Павленко с его кустарными ауспициями и спорами, как постоянная оппозиция ген. Сальского и другие аналогичные явления происходят не только по злой воле одних (Оскилко), безволия, которое тянет за собой подчинение воле других (Болбачан), неумение ориентироваться в сложных обстоятельствах политической жизни третьих (Омельянович-Павленко) и, наконец, от амбиций и больного честолюбия четвертых (Сальский), но еще и оттого, что нашей армии вообще, а командному составу ее в частности и особенно, нельзя было… привить единообразия мыслей, говоря иначе, объединить его единственной доктриной». ^[249] (Михаил Омельянович-Павленко, полковник русской армии, был командующим действующей армией УНР, а генерал Владимир Сальский, тоже русский высокопоставленный штабной офицер – военным министром, другие атаманы – самодеятельной «региональной элитой».)

И уже после окончательного поражения, на территории Польши, Петлюра дает указания о налаживании государственнической идеологической работы и спецслужб через культурно-образовательный, разведывательный и контрразведывательный отделы Генерального штаба, о национальной архитектуре украинских церквей и других безотлагательных задачах перестройки государства… Можно было бы видеть в этом тоталитарный синдром, если бы все это не было размахиванием картонным оружием.

Никовский вернулся в УССР в 1924 г. Свои долгие откровенные разговоры с ним и рассуждения о прошлом Ефремов подытожил в дневнике: «Целая полоса дурости и геройства, продажности и самопожертвования, высокого подъема и подлости прошла через меня. А враг общий – там, за рубежом, наше дело закончено и без перспектив. Люди не живут, а доживают – порядочные (их горсточка) не знают, что делать, а непорядочные (огромное большинство) пустились во все тяжкие… Неутешительная страница нашей истории, непосредственный сквозняк авантюризма, нечестности и легкомыслия, которые начинаются еще с Центральной Рады». ^[250]

Может, самой показательной для этих последних времен и дней Украинской независимости была история с Тютюнником и Отмарштайном.

Юрий Тютюнник превращался под конец во все более влиятельную и инициативную фигуру в армии УНР. Крестьянский парень из многодетной семьи, поручик военного времени из студентов, он отличался выдающимися командирскими способностями, храбростью, чрезвычайным честолюбием и энергией. Петлюра назначал его на все высшие должности, но в то же время побаивался и всячески против него интриговал, а Тютюннику все меньше нравилась польская ориентация Главного Атамана.

Ю. О. Тютюнник

Образованная в 1920–1921 гг. на западе Украины Украинская военная организация (УВО) под руководством полковника Коновальца стала на путь террористической борьбы с правительством Польши и уже в 1920 г. организовала покушение на Пилсудского. УВО не поддерживала никаких связей с военными органами УНР, Петлюра был осужден галичанами как изменник. Позже в ОГПУ пленный Тютюнник свидетельствовал, что симпатизировал «галицким революционерам».

После поражения на территории Польши были размещены остатки вооруженных сил УНР, которые насчитывали тогда до 25 тыс. человек. Значительно больше сил находилась в Украине в партизанских отрядах. Только в больших отрядах на время максимального подъема движения, в июле 1921 г., насчитывалось более 30 тыс. человек; для сравнения, в независимой армии Махно было тогда 30–40 тыс. человек.

Попытка организации грандиозного антикоммунистического выступления на Украине относится к 1921 г. Подготовка к восстанию продолжалась все лето и осень, по решению Главного Атамана подготовительная фаза должна была завершиться 1 сентября.