Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья - Генри Уильям Фредерик Саггс Страница 97

То, что «царские» гробницы Первой династии Ура представляют кульминацию Священного брака, автору (несмотря на некоторые сложности в теории Моортгата) представляется наилучшим объяснением фактов. Детали Священного брака относительно хорошо известны еще из 3-го тысячелетия до н. э., из текстов периода Шульги, одного из правителей Третьей династии Ура, а также из произведений глиптического искусства. Это центральный элемент новогоднего празднования, в ритуале которого царь под именем Ама-Ушумгаль-Анна играет роль бога Таммуза (Думузи): Ама-Ушумгаль-Анна, вероятно, означает «Один великий источник финиковых гроздей» и воплощает плодородие финиковой пальмы. Возможно, когда-то так звали одного из правителей Шумера. Сцену описывает гимн:

Во дворце... царя страны...

Была построена часовня для богини Нингаль.

Царь, как бог, присутствует в ней.

Вся новогодняя церемония в шумерский период могла разделяться на пять составных частей: вступительная сцена, ритуальное омовение, любовные песни, Священный брак и решение судьбы. Центральная роль царя объявляется в гимне Шульги, относящемся к действиям во время новогоднего празднования: «Богиня! Я представлю для тебя ритуалы, которые составляют мою царственность. Я исполню для тебя роль божества. Какие бы жертвы ни пожелала ты ко дню новой луны и дню нового года, я сделаю это для тебя».

Другой текст Шульги показывает этого царя выполняющим ритуалы. Царь плывет на лодке к храму. Ведя овцу и держа козленка, он появляется перед Инанной в святилище Эанна. Царя встречают одобрительными возгласами, великая радость наполняет город. Увидев «доброго пастыря Шульги», облаченного в великолепное церемониальное платье и головной убор, Инанна впадает в экстаз, и ее верховная жрица, представляющая богиню, поет любовную песню для царя, представляющего бога.

Для царя, для господина,

Когда я омою себя,

Когда я омою себя для пастыря, для истинного сына,

Когда мое тело будет прекрасно одето,

Когда мое лицо станет как мерцания янтаря,

Когда на мои глаза будет нанесена тушь...

Когда повелитель, который спит с чистой Инанной,

Пастырь Думузи скажет:

«Я открою грудь...»

Когда он займется со мной любовью на постели,

Тогда я в свою очередь покажу свою любовь господину.

Я определю для него хорошую судьбу...

Я определю для него судьбу —

Быть пастырем своей страны.

В другом тексте детально описывается, как все это происходило: ритуальная ванна, надевание пышного наряда и украшений, подготовка к приему бога-царя, своего любовника. Текст старовавилонского периода (ок. 1850 до н. э.) дает подробный перечень предметов одежды и украшений Иштар (семитский аналог Инанны) в одном городе. Туда включено два золотых кольца, половые органы из золота, девятнадцать золотых бусин в форме фруктов, два нагрудных украшения из золота, две серьги из серебра, шесть цилиндрических печатей, шесть нагрудных украшений из слоновой кости, одно большое кольцо из карнелиана, две юбки, три наружных покрова из льняной ткани, шесть шерстяных лент, серебряная статуэтка матери и две набедренные повязки. Эти же предметы использовали, чтобы обрядить статую. Жрица, исполнявшая роль богини, должна быть оснащена ими же.

Затем имел место сексуальный контакт между воплощением бога и богини. Это происходило в тайной комнате, называемой Эгипар.

После Священного брака богиня, как уже говорилось, определяла судьбу царя на предстоящий год, наделяя его божественной властью, чтобы обеспечить плодородие и безопасность стране. Затем следовали грандиозные народные гулянья с пиршеством и музыкой. Возможно, были игры, в которых принимал участие и царь.

Как и во многих других обществах, в Месопотамии некоторые празднества, первоначально бывшие отдельными, впоследствии смешались. Так, новогодний праздник, концентрировавшийся на Священном браке, в конце концов ассимилировал многие другие ритуалы и стал называться праздником Акиту.

Термин «Акиту», часто применяющийся для обозначения всего новогоднего празднования, в действительности применим только к его части, и в 3-м тысячелетии до н. э. этот праздник отмечался отдельно. Праздник Акиту (этимология этого слова ни в шумерском, ни в аккадском языке не прослеживается; возможно, оно является иностранным для обоих языков) был известен в Уре до Саргона, в Ниппуре и, возможно, в Лагаше и Умме в конце 3-го тысячелетия до н. э. В старовавилонский период праздник Акиту был широко распространен и в Вавилоне, и в Ассирии.

Первоначально в Уре, а впоследствии также в Ниппуре праздник Акиту проводился дважды в год, в двенадцатом и в шестом или четвертом месяце. Праздники различались как «Акиту времени посева» и «Акиту времени сбора ячменя». Свидетельства указывают, что первоначально праздник отмечали осенью и затем, с изменением календаря, он был перенесен на весну.

Подробности происходящего на празднике Акиту неизвестны. Действие было сосредоточено вокруг посещения дома Акиту – чего-то вроде храма, построенного на или в непосредственной близости от канала на открытой местности за пределами городских стен. Имела место процессия, в которой статуя бога покидала городской храм, грузилась на корабль и совершала путешествие в дом Акиту. Для ее последующего возвращения обратно в храм использовался тот же вид транспорта. Участие в церемонии царя было жизненно важным. Простой народ в нем тоже участвовал и воспринимал его как период радости и веселья. Утнапиштим, герой вавилонского мифа о Потопе, рассказывал:

Я убивал бычков для людей,

Я убивал овец каждый день,

Я давал рабочим муст, красное вино, масло и белое вино,

Так свободно, словно это была речная вода.

Они устроили пиршество, как будто это был день Акиту.

Было выдвинуто предположение, что праздник Акиту, первоначально связанный с лоном природы осенью, уходит своими корнями в практику, возникшую из заметного психологического принуждения (в сельскохозяйственном обществе) населения, отправляющегося осматривать земли в конце лета, когда более прохладный воздух приходит на смену удушающей жаре, царящей в Месопотамии с мая по сентябрь. Также он возвещает, что пора пахать и сеять.

Представляется определенным, что праздник Акиту сначала не имел ничего общего с другой центральной чертой сельскохозяйственной религии, о которой говорилось выше, а именно со Священным браком. Между тем к началу 1-го тысячелетия н. э. они объединились в один большой праздник, вращающийся вокруг царя и имеющий место весной в одиннадцать дней новогодней церемонии. Эта церемония в той форме, которую она в конце концов приняла в 1-м тысячелетии до н. э., изучалась и описывалась множеством авторов. Основной работой на эту тему остается «Вавилонский праздник Акиту» (1926). Книга написана датским ученым С. Паллисом и подлежит корректировке во многих деталях, в частности текст, на базе которого Паллис сделал вывод, что Мардук – умирающий бог, который восстанет снова, не требует такой интерпретации. Новогодний праздник, в форме, в которой он проходил в Вавилоне в 1-м тысячелетии до н. э., был следующим.