Сто голосов - Скотт Макконнелл Страница 96

Айн Рэнд и Фрэнк O’Коннор привезли к нам этого кота, мы обследовали его и сделали все анализы. С клинической точки зрения было очевидно, что у животного отказали почки. Вечером я попробовал объяснить ей ситуацию: она была очень и очень умна, но странным образом непонятлива. Она слушала меня очень внимательно — муж стоял чуть позади нее, и оба они были очень расстроены. Они понимали, что кот очень болен. Я попытался объяснить ей, что почечная ткань постоянно изнашивается, поскольку клетки ее не восстанавливаются, так что с каждым годом ты теряешь все больше и больше почечных клеток, и токсины удаляются в недостаточной мере и остаются в организме. Рано или поздно организм рушится по спирали.

Мы пытались справиться с проблемой, и как мне кажется, прибегли к интенсивному лечению. Спустя какое-то время мне пришлось сказать ей, что животное не идет на поправку, его тошнит, кот теряет вес и что нужно рассматривать ситуацию с точки зрения качества жизни самого кота. И я был изумлен тем фактом, что хотя она была очень заботливой и достойной женщиной — так сказать, кошачьей породы, и я говорю это в весьма положительном смысле, — она не поняла ничего. И спросила меня: «Доктор, ну почему это случилось с моим котом?» Мне пришлось вернуться назад и начать объяснения заново, — что почки изнашиваются, теряют клетки, качество жизни кота необратимо ухудшается. И тут она снова говорит: «Но почему Фриско? Почему именно мой кот?» Ну как малое дитя, пытающееся понять, почему занемогла ее любимая игрушка, ее котик.

Некоторые люди спрашивают, почему подобное происходит, ты объясняешь им, и они принимают твое объяснение, но у других людей в таком случае включается защитный механизм; они просто не хотят верить в неприятную перспективу. Но чтобы настолько по-детски вела себя очень интеллектуальная и одухотворенная особа… Мне показалось несколько, что она не может — или даже не хочет — понимать меня. Ее муж, я помню это, стоял рядом. Такой мягкий, чувствительный человек, художник, очень внимательный и надежный. Судя по его глазам, он прекрасно понимал меня.

Я прекрасно запомнил всю сценку, потому что запомнил его лицо, прекрасное, полное сочувствия. Он был в известном смысле смущен тем, что эта великая женщина, известная всему миру, не может уразуметь одну вещь. Вот что запечатлелось в моей памяти.

Я не осуждаю ее, скорее всего она, человек возвышенный, просто верила в то, что случится чудо, что животное поправится и выживет, переборет ситуацию.

Еще мне кажется, что она и в самом деле понимала кошачью личность.

А также, что с котом ее соединяла такая прочная связь, что отрицание неизбежного было для нее естественным. Просто случилось так, что отрицание это обрело субъективную, а не объективную форму. Такая невинная подробность.

Но более всего меня потрясла не ее репутация, а сама женщина — ее благородное, теплое, полное любви и заботы отношение к коту, что всегда подкупало меня. Это животное и на самом деле было очень дорого ей.

Вы сказали, что Айн Рэнд была «кошачьей породы»?

Я хотел этим сказать то, что она явно понимала кошачью личность. Она как будто бы обладала такой же гибкостью. Например, с львицей труднее иметь дело в дикой природе, потому что она защищает детей, в то время как самец ходит и занимается своими делами, но львица более упряма. Айн Рэнд казалась мне более упорной личностью, однако лишенной жесткости или жестокости. Это комплимент, когда говорят, что ты похожа на кошку и сильна. Думаю, что она уважала кошек и их дух.

Мистер и миссис О’Коннор всегда приходили в вашу лечебницу вместе?

Да. Ни он, ни она никогда не появлялись у нас с кошкой в одиночестве. Они, как родители, всегда приходили вместе. Все выглядело так, будто она была не столько знаменитостью, сколько кошатницей и мамой своих кошек.