Легенды мировой истории - Карина Кокрэлл Страница 96

У выхода он еще раз поклонился.

— Дон Медина-Сидония… — негромко позвала Изабелла.

— Да, моя королева?..

— Вот видишь, как получилось… Этот пожар оказался намного более разорительным для твоей жены, нежели для меня.

Все засмеялись, а гранд смущенно улыбнулся и развел руками.

Весь день у коновязи близ шатра Фердинанда переступали копытами ладные кадисские кони, тут же скучали и точили лясы оруженосцы. Видно было, что Фердинанд созвал рыцарство для обсуждения каких-то частных военных вопросов. Серьезные стратегические планы он никогда не обсуждал без королевы, архиепископа Педро Гонсалеса Мендосы, ее духовника Эрнандо Талаверы и военной элиты — магистров древних рыцарских орденов Сантьяго, Калатрава и Алькантара.

Неожиданно по лагерю, как ветер по полю, пронеслись шум и замешательство. К королевским шатрам неслась никем не жданная кавалькада.

И королева не сразу признала в исхудавшей, как скелет, похожей на ведьму женщине, с рыданиями обхватившей ее колени, свою любимицу дочь — Исабель.

Что случилось? Дочь сочеталась браком с принцем Португалии Альфонсо в ноябре, брак был счастливым, Изабелла радовалась за молодых!

А случилось вот что. Во время охоты на берегу Тагуса строптивая лошадь понесла, и принца Альфонсо изломало так, что отпевать его пришлось в закрытом гробу. Да, Исабель и Альфонсо очень любили друг друга, а долго такое счастье продолжаться обычно не может…

Измученная дочь уснула, и королева села у ее кровати. Она провела между сном и бодрствованием всю ночь, лишь изредка отходя к распятию для молитвы. Фрейлины наперебой уговаривали ее оставить Исабель их заботам, но королеве казалось, что, если она заснет, если перестанет молиться, дочь непременно умрет. Наутро Исабель безучастно дала себя выкупать и причесать, но от пищи отказалась. Королеве невыносимо было видеть, как глубоко запали в глазницы глаза дочери, как выступили скорбные скулы, словно вознамерившись разорвать кожу щек, как заострился нос. Только чуть припухлые губы оставались узнаваемыми. Мать почувствовала сильную боль под грудью, к глазам подступили слезы: «За что?»

…Кто-то вошел и стал позади нее. Право поступать так имел в Испании только один человек. Она знала, что он стоит прямо за ее спиной, и взяла его за руку, ища поддержки. Ответного пожатия не последовало. Она медленно отпустила безжизненную руку.

— Почему до сих пор не прибыл доктор Бадос? За ним было послано сразу по прибытии Исабель. Где он?! Как он мог не явиться по нашему личному приказу?!

Фердинанд молчал. Лоренсо Бадос был евреем converso ^[160] и личным врачом королевской семьи. Лучше лекаря не было во всей Кастилье. Лоренсо Бадос завоевал безграничное доверие королевы тем, что с точностью до времени дня умел определить сроки ее родов, и первым когда-то предсказал, что родится долгожданный мальчик. Так и вышло.

Таким же безжизненным, как и его рука, голосом король наконец сказал:

— Его не будет.

Она взглянула на него недоуменно:

— Почему?

— Торквемада считает, что ересь тайного иудаизма проникла глубже, чем мы полагали.

— Но доктор Бадос… восприемник принца Хуана… Всех наших детей… Мне трудно поверить… Столько лет он безупречно… На нем держится мой госпиталь… ^[161]

Фердинанд промолчал.

— Когда начали дознание?

— Еще до пожара.

— Какое обвинение было предъявлено?

— Тайно иудействовал и проповедовал иудаизм.

— Как стало об этом известно?

— Несколько его пациентов независимо друг от друга довели до сведения Инквизиции, что он рекомендовал иудаисткие ритуалы, противные Священному Писанию.

— Что за ритуалы?

— Торквемада сообщил сегодня утром… Омовение рук перед приемом пищи… В Евангелии от Матфея сказано: «исходящее из уст оскверняет человека» и «есть неумытыми руками — не оскверняет человека».

Королева знала эту часть Писания наизусть. И проговорила тихо, не отрывая глаз от страшно изменившегося лица дочери:

— «А исходящее из уст — из сердца исходит; сие оскверняет человека; Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления: Это оскверняет человека…» ^[162] И за эту скверну нужно платить, — добавила она твердо, — Фернандо, наша дочь не просто… умирает. Она отказывается от пищи и воды и тем совершает смертный грех. Грех самоубийства. Я молю ваше величество: данной вам Господом властью сделайте все для спасения души и жизни нашей дочери! Доктор Бадос лечил ее с младенчества. Он единственный, кто может помочь…

Фердинанд бросил быстрый взгляд на жену и заметил в ней нечто, чего до этого как-то не замечал, — у Изабеллы под подбородком стала обвисать кожа. Это не могло быть просто следствием бессонной ночи: жена превращалась в старуху быстрее, чем он ожидал.

Холодно, но без обиды и недовольства, король поклонился ей и вышел. Изабелла поняла, что здесь, в осадном лагере у Гранады, она потеряла любовь Фердинанда. И теперь теряла дочь. И снова подумала о старом мудром докторе Бадосе, который так умел успокоить все ее материнские тревоги, когда дети были еще малы.

…Старика раздели догола, и он упал перед Инквизиторами на ледяные плиты пола. Он дрожал, и словно отдельно от него дрожала вся его отвислая старая кожа. Сумасшедшими глазами старик смотрел на железную кованую дверь этой кирпичной пещеры без единого окна, словно ждал, что оттуда придет спасение. Это случалось редко, но все же иногда случалось.

Люди вокруг были деловиты и, судя по всему, не новички в том, что должно было сейчас произойти. И они были уверены в себе, как бывают уверены хорошо знающие свое дело доктора. Все это придавало происходящему неизбежность, даже нормальность. Люди переговаривались, снимали с гвоздиков в кирпичной стене и повязывали длинные фартуки — наподобие тех, что носят мясники. Сетовали, что сегодня будет много работы: еще шестеро — испытание водой и трое — «цветком правды» ^[163]. Большинство из экзекуторов предпочитало производить испытание водой, как более чистое и бескровное. Чтобы у испытуемого непроизвольно не срабатывал рефлекс, после которого приходилось убирать, узника обычно не кормили и не поили ничем двое суток. Но при испытании водой рефлекса мочеиспускания все равно было не избежать, и на такой случай в углу ждал мальчишка с тряпками, ведром и щеткой, и больше всего работы ему доставалось, когда испытывали беременных.