1941. "Сталинские соколы" против Люфтваффе - Дмитрий Хазанов Страница 95

Строили дальнейшие планы ведения войны и по другую сторону фронта. Германское командование своевременно отреагировало на изменившуюся обстановку и усилило свой левый фланг за счет дивизий, переброшенных из тыла и частично возвращенных с киевского направления. Благодаря хорошему взаимодействию наземных войск и авиации немцам удалось удержать позиции. Но, по их собственным признаниям, потери вермахта северо-западнее Киева оказались весьма чувствительными, особенно от русской артиллерии. В итоге контрудар советских войск утвердил Верховное главнокомандование Германии во мнении, что рывок в сторону Киева несвоевремен, от планов захватить столицу Украины с хода надо отказаться.

Но это вовсе не означает, что для гитлеровского руководства столица Украины перестала быть одной из важнейших целей войны. 12 июля генерал Гальдер, докладывая главкому сухопутных войск генерал-фельдмаршалу фон Браухичу, заявил: «Мне представляется, что… Гудериану (командующий 2-й танковой группой. — Прим. авт.) нужно будет повернуть на юг с целью окружения новой группировки противника, появившейся на его южном фланге, а возможно, кроме того, продолжить наступление далее на юг до района Киева, чтобы наконец окружить и разгромить 5-ю русскую армию, все время мешающую нашему продвижению» [23]. Проект данного решения вскоре получил поддержку.

Между прочим, генерал Ф. Гальдер дал следующую оценку действиям ВВС Красной Армий в прошедшие дни: «Авиация противника проявляет большую активность, чем до сих пор, в полосах групп армий «Юг» и «Север». В его дневнике были приведены и последние разведывательные данные, согласно которым к середине июля перед всем «фронтом группы армий «Юг» действовало 1043 советских самолета, базировавшихся на аэродромах вплоть до района восточнее Днепра» [24]. В отличие от предвоенных оценок, на этот раз немцы оказались весьма близки к истине.

При анализе сражения, развернувшегося на дальних подступах к Киеву, немецкие источники не скрывали всех проблем, которые встали тогда перед люфтваффе. Ввиду серьезных потерь заметно возросла интенсивность боевых вылетов ночью. Бомбежку и разведку экипажи вели с использованием спускаемых на парашютах осветительных бомб. По воспоминаниям ст. лейтенанта Б.Н. Еремина, впоследствии генерал-лейтенанта авиации, наше командование попыталось спешно обучить своих летчиков, прежде всего в ближнем тылу, ночной работе. Во второй декаде июля несколько летчиков-истребителей из сводной группы поступили в распоряжение командира 4-го авиакорпуса ДД полковника В.А. Судца и приступили к несению ночных боевых дежурств.

По отчету группы III/JG3, из-за боевых потерь, повреждений, аварий, поломок и других причин, на 11 июля в исправном состоянии находились всего шесть «мессершмиттов». Отмечая трудность взлета и посадки на раскисшие от проливных дождей полевые аэродромы, журнал боевых действий подчеркивал: «К середине июля в строю имелась только горстка боеготовых машин, которые в основном доверяли наиболее опытным летчикам. Лучшие асы получили возможность увеличить и без того внушительные личные счета» [25]. Далее назывались имена обер-лейтенантов Ф. Бейера, Г. Киевски (G. Kiyewski ), К. Фауста (K. Faust ), обер-фельдфебеля Й. Хайнцеллера (J. Heinzeller ), фельдфебеля А. Диллинга (A. Dilling ).

Однако многие видные летчики эскадры JG3 вспоминали, что они также значительно реже вылетали на задания, чем в июне 1941 г. Так, по воспоминаниям командира отряда этой части обер-лейтенанта Г. Заннемана (H. Sannemann ), успевшего одержать 11 побед, если в первые дни кампании против Советского Союза он ежедневно совершал от двух до пяти боевых вылетов, то с 12 по 18 июля вылетал на задания только четыре раза. Лейтенант В. Лемке (W. Lemke ) (9 результативных боев) из I/ JG3 выполнил, согласно летной книжке, 70 боевых вылетов с 22 июня по 15 июля включительно, из которых лишь шесть пришлись на последние четыре дня этого промежутка времени.

Звено «мигов» над Правобережной Украиной

Все источники единодушно подчеркивают напряженный характер воздушных боев. Особенно серьезные проблемы имели германские асы при встрече с теми нашими летчиками, которые успели освоить машины новых типов. Они считали опасными противниками над районами Бердичева и Житомира истребители МиГ-3 (иначе называемые немцами И-18) и бомбардировщики Пе-2 (указываемые в отчетах так же как Potez-63, PZL P.37 или Р-2), имевшие хорошую аэродинамику и мощные двигатели.

У немцев выбыло из строя несколько командиров отрядов — обер-лейтенантов из 3-й истребительной эскадры. 11 июля получил тяжелое ранение командир 8/JG3 В. Шмидт (W. Schmidt ), на следующий день погиб его коллега К. Фауст, возглавлявший 4-й отряд, а с 15 июля по болезни оставил соединение командир 2/JG3 Г. Мекель и числился пропавшим без вести командир 7/JG3 К. Сохатци (K. Sochatzy ). Ряд интересных подробностей сообщает немецкий историк Й. Приен.

Так, в бою с группой СБ недалеко от Фастова русский стрелок прошил очередью кабину «мессера», и пуля попала в грудную клетку Шмидта. «Находясь на грани потери сознания», как писал Приен, летчик сумел вернуться и совершить посадку на аэродроме Полонное только благодаря указаниям по рации находящегося рядом в воздухе лейтенанта В. Лемке. Впоследствии Шмидта наградили Рыцарским крестом за 19 одержанных побед, но медицинская комиссия признала его негодным к летной деятельности и определила на штабную работу. Вступивший в командование подразделением обер-лейтенант Ф. Бейер стал третьим на этой должности с начала операции «Барбаросса» (первый командир отряда обер-лейтенант В. Штанге [W. Stange], погиб 22 июня) [26].

Гибель Фауста германская пропаганда использовала для упрочения в сознании военнослужащих вермахта образа «кровожадных большевиков» — смертельных врагов солдат фюрера. Как пишут немцы, над территорией советских войск самолет Фауста был поражен оборонительным огнем стрелка Ju88, ошибочно принявшего Bf109F за МиГ-3. С поврежденным мотором германский истребитель приземлился примерно в 15 км за линией фронта. Увидев, что вынужденная посадка прошла благополучно, а летчик не получил ранений и травм, сопровождавшие его товарищи взяли курс на свой аэродром, откуда вскоре вылетел связной самолет «Шторх» с намерением вывезти командира 4-го отряда. Однако спасательная миссия не удалась: немцы обнаружили только подбитый «мессершмитт» N 9164, а поиски его пилота оказались тщетны. Несколько дней спустя разведчики из немецкого танкового дозора под Черняховом (20 км севернее Житомира) наткнулись на труп Фауста.

Историк Г. Алекс, со ссылкой на журнал боевых действий эскадры, отметил, что русские захватили в плен германского аса (имел 14 побед, о чем противник мог судить по отметкам на руле поворота истребителя) и, допросив, расстреляли [27]. Поскольку каких-либо свидетельств пребывания, пусть и недолгого, Фауста в плену в советских документах обнаружить не удалось, включая протокол его допроса, то логично предположить другое: при задержании он оказал сопротивление и погиб в перестрелке. Между прочим, сбитого в бою командира 7/JG3 К. Сохатци немцы смогли вывезти из-за линии фронта, и он вернулся в строй.