Древние тюрки. История образования и расцвета Великого тюркского каганата (VI-VIII вв. н.э.) - Лев Гумилев Страница 95

Численность повстанцев достигла 100 тыс. человек ^{1059} (разумеется, в условном, «китайском» исчислении ^{1060}; значит, около 12 тыс.). В следующем, 680 г. на подавление была брошена армия, втрое превышавшая силы тюрок. Тюрки обошли ее с тыла и разбили обозы с продовольствием, из-за чего китайские солдаты начали голодать. Но опытный полководец Пэй Хин-кянь подготовил ловушку: он пустил обоз по местности, занятой врагами, под слабой охраной. Тюрки, разогнав охрану, начали грабить повозки; тогда на них напал отряд отборных войск, следовавший за обозом на некотором расстоянии, и истребил их до последнего бойца. Слух об этом разнесся, и с тех пор китайские обозы свободно подвозили провиант действующей армии.

Захватив в свои руки инициативу, Пэй Хин-кянь использовал преимущество в численности и окружил повстанцев у горы Хэйшань. Сражение разбилось на множество стычек, в которых китайцы одержали полную победу ^{1061}. Тогда сразу подняли голову малодушные и весной 680 г. ^{1062} принесли победителю голову хана и покорность. Но упорные продолжали борьбу. Они переправились через Желтую реку и объявили ханом царевича Фуняня ^{1063}, которого признали все племена. В 681 г. тюрки произвели набеги, и Хин-кянь снова выступил против них. Тюрки отступили к «Черным пескам» и, по данным разведки, терпели голод. К тому же в рядах повстанцев возникли ссоры: хан и вождь Выньбег не поладили, и силы восставших разделились. Однако один из легких китайских отрядов наткнулся на такое сопротивление, что полководец бросил войско и бежал. Оставленные полководцем ратники также бежали от врага, и убитые «лежали лицом на полдень» ^{1064}.

У Фуняня была правильная тактика: стараясь оторваться от противника, он отступал на север, но его обоз с женами и детьми был захвачен легкой конницей Хин-кяня. Голодные и измученные повстанцы брели к северу, когда регулярная конница настигла их. Дух повстанцев был подорван неудачами, и Фунянь не видел выхода, так как уйгуры на севере от пустыни приготовились встретить тюрок, с оружием в руках. Договорившись об амнистии себе и своим соратникам, Фунянь сдался ^{1065}. Но китайцы не сдержали обещания. На Восточной площади Чанъани вожди восстания были обезглавлены. Народное движение было растоптано копытами регулярной конницы.

Большая тюркская надпись повествует об этой странице истории глухо: «…и они начали идти к гибели». Но гораздо подробнее об этом событии рассказывает надпись Тоньюкука: «Тюркский народ, не имея хана, отделился от государства Табгач, сделался народом, имеющим своего хана: оставив своего хана, снова подчинился государству Табгач. Небо, пожалуй, так сказало: «я дало тебе хана, ты, оставив своего хана, подчинился другим. Из-за этого подчинения Небо — можно думать — тебя поразило, умертвило». Тюркский народ ослабел, обессилел, сошел на нет» ^{1066}. Китайская и тюркская версии совпадают.

Теперь разберемся, что тут произошло. Восстание было массовым, народным, и его постигла судьба всех аналогичных движений. Тюрки не имели ни дисциплины, ни подготовленных военачальников. Они зависели от своего обоза, неспособного к быстрым переходам, ибо обозы передвигались на телегах, запряженных быками. А враги были всюду. Уйгуры или токуз-огузы в Халхе были верными слугами императора, так как на них все время сыпались награды и подарки, а память об утерянном величии, грызшая тюрок, у уйгуров отсутствовала. Вольнолюбивые уйгуры не создали еще могучей державы и не стремились к этому; тибетцы же были далеко. Восстание было обречено, но продолжалось в новой форме.

Восстание развивается. Не прошло и года с момента разгрома тюрок, как война под руководством новых вождей приняла иной оборот. Если первоначально главарями были старейшины, увлекавшие за собой родовичей, то на этот раз выступили осколки аристократии и просвещенные тюрки, получившие китайское образование. Посмотрим, как это произошло. «Таншу» сообщает следующее: «…в 682 г. еще Гудулу (Кутлуг) взбунтовался. Гудулу был дальний родственник Хйелиев [Кат Иль-хана], глава поколения Ханьли Юаньин… Он наследственно получил достоинство тутуна [тутун — офицерский чин древних тюрок].

После падения Фунянева все рассеялись, осели у гор Цзунцайшань и построили городок Хэйшачен. Число их простиралось до 5000 человек. Гудулу ограбил девять родов, [т. е. уйгуров, или токуз-огузов ^{1067}], и мало-помалу очень разбогател лошадьми, почему объявил себя ханом. Из младших братьев дал Мочжо [Мочур] достоинство шада, а Дусифу [Тюзель-бек] достоинство ябгу. Ашидэ Юань-чжень [тюрок с китайским образованием] был взят под стражу правителем дел Ван Вэнь-ли. Случилось, что Гудулу произвел набег. Юань-чжень просил дозволения внушить поколениям откупиться от вины. Это было дозволено. Как скоро поколения покорились, Гудулу составил с ними заговор, вследствие которого все або и дагани [тарханы] поверстаны в число рядовых» ^{1068}. Смысл текста ясен. Кутлуг принадлежал к той части «друзей кровавой старины», которая кое-что забыла и кое-чему научилась на службе в императорской армии… Во время восстания он, вместо того чтобы толкать необученные толпы на копья латников, напал на ничего не подозревавших уйгуров и отбил у них косяк коней, необходимых для партизанской войны. Он восстановил старую систему чинов и, следовательно, ввел дисциплину. Вместо бессмысленной мобилизации толп он составил свой отряд из старой знати, не отвыкшей от военного дела, и тем самым сделал возможной гверилью, или партизанскую войну. Затем очень важный факт: Кутлуг принял и использовал получивших китайское образование людей: Ашидэ Юань-чженя и Тоньюкука ^{1069}. Такие люди знали слабые стороны врага и знали, как его бить. И действительно, ход войны вскоре изменился.