Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. - Татьяна Горяева Страница 94

Эти и другие подобные им проявления относительной устойчивости человеческой психики (как мы убедились, не зависящей от образовательного уровня людей) к идеологической лоботомии заставляли систему в целях самосохранения все больше узурпировать коммуникативные каналы, модель которых так красочно описана в романе Д. Оруэлла «1984».

К началу 1940-х гг. в целом завершилось формирование мощного пропагандистского канала. Дальнейшее ужесточение партийно-государственного контроля радиоэфира связано с переходом во второй половине 1940-х гг. вещания на звукозапись, сведшей практически на нет «живой» эфир, с жесточайшей идеологической цензурой «по горизонтали», установившейся после секретного постановления Секретариата ЦК КПСС от 7 января 1969 г. «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждении культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара» ^{647}. Однако все это стало возможно только в результате тех качественных изменений, которые произошли в первые пятнадцать лет становления тоталитарного государства и его радио.

Подведем выводы.

Создаваемые средствами радиожурналистики и радиоискусства звуковые художественные образы играют огромную роль в формировании социальной психологии, морально-нравственных критериев, эстетических и этических норм общества. Особенности передачи и восприятия радиоинформации сделали этот коммуникативный канал особенно привлекательным для партийно-государственной власти.

Советское радиодело начинало свой путь в годы нэпа, поэтому первоначальной формой его организации была акционерная, что превращало радио в самостоятельную, самоокупаемую и даже вполне доходную сферу деятельности, гарантирующую акционерам и журналистам свободу не только финансовую, но и творческую. Именно в этот, наиболее плодотворный период, были заложены основы советской радиожурналистики и радиоискусства.

Политическая цензура на радио имела свою выраженную специфику. Она была связана с уникальными возможностями звуковой передачи информации и особенностями ее восприятия. Поэтому долгое время традиционная, «печатная» цензура не могла адаптироваться к новому «объекту». Фактически только с введением обязательного предварительного документирования радиопрограмм в конце 1920-х гг. стало возможно говорить о реальном контроле над эфиром. Однако «прямые» трансляции, которые получили распространение по мере технического развития радиовещания, все равно не поддавались привычному дословному контролю. Не говоря уже о безграничных интонационных возможностях человеческого голоса, способного вобрать в себя всю палитру мыслей и чувств, не подконтрольных даже самой бдительной цензуре. Понимание этого пришло к партийным идеологам не сразу, а постепенно, как и осознание колоссальных информационно-пропагандистских возможностей, которые таило в себе радио, предтеча телевидения.

Борьба за тотальный контроль над радио и его огосударствление проходила в три этапа. Первый был связан с организацией политической цензуры радио под руководством Агитпропа ЦК ВКП(б). Второй знаменовался критикой в прессе и на заседаниях многочисленных радиокомиссий и радиосоветов в ЦК ВКП(б), Главполитпросвете, Наркомпросе, Главреперткоме и прочих конкурирующих идеологических инстанциях с целью создания общественного мнения. Третий этап включил в себя ликвидацию акционерного общества «Радиопередача», огосударствление всех форм деятельности радио и элиминирование технической базы радиовещания в распоряжение органов управления связи.

По решению ЦК в 1933 г. постановлением СНК СССР был образован Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию (ВРК) при СНК СССР, деятельность которого полностью финансировалась и контролировалась государством, а принадлежность приемно-передающих средств Наркомату связи СССР была оформлена законодательно. Реальными проявлениями идеологического управления явились: ликвидация радиогазет, запрещение радиоперекличек, централизация системы подготовки тиражированных микрофонных текстов радиопередач в аппарате ВРК и их обязательная рассылка для местного вещания, регулярные кадровые «чистки».

В результате идеологического и управленческого процесса к середине 1930-х гг. в СССР сложилась разветвленная сеть государственных учреждений, которые параллельно по отношению друг к другу выполняли функции политической цензуры. Причиной столь «расточительной» политики являлась не столько бюрократическая неразбериха, сколько продуманная система взаимопроверки и конкуренции, существовавшей в связи со стремлением каждого учреждения доказать свою самостоятельность и эффективность. Одновременно с доносами друг на друга шло постоянное уточнение и разграничение функций между контролирующими органами.

В этот же период фактически сложились отраслевые системы управления сферами культуры и искусства (радиовещанием, кинематографом и др.), которые превратились в подсистемы политической цензуры. Одновременно с этим процессом шла массовая ликвидация литературных организаций и группировок, был создан единый Союз советских писателей, также ставший подсистемой политической цензуры. Руководимая напрямую Агитпропом ЦК деятельность Союза была направлена на унификацию литературной жизни и централизацию политической цензуры в сфере литературы. В результате монополизации всех средств и каналов радиовещания включая и технические, государство приобрело мощное информационное орудие, которое использовалось в пропаганде и манипуляции массовым сознанием.