Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин Страница 92

А между тем главнокомандующему армией докладывали, что разбитые татары и турки бросились на юг в двух направлениях: турки – по течению реки Кагул, а татары – за реку Зальцу, в сторону Измаила, недалеко от озера Ялпух. И он отдал корпусу генерала Боура распоряжение идти впереди – атаковать рассеявшегося противника. Если столкнется с крупными силами, тут же доносить в главную ставку: вся армия будет готова прийти на помощь.

Румянцев отдавал себе отчет в том, что Ларга – это начало большой битвы, что турки переходят Дунай, чтобы сосредоточить все свои силы против его армии. Вряд ли можно предположить, что великий визирь пойдет на помощь Бендерам. Может, послать туда вспомогательный отряд для укрепления духа крепости?

И снова мысли его вернулись к недавней победе, которая досталась вроде бы легко, урон в людях невелик, а неприятеля на поле боя побито больше двух тысяч, погребено в самом лагере до тысячи. А сколько оставлено их трупов по берегу Прута из-за того, что армия устремилась вслед за неприятелем! Но что-то саднило его душу, вызывая недовольство происшедшим. «Плохо только, что мы позволили нашим своевольным арнаутам и казакам сжигать порох. И знамен досталось лишь восемь, а сколько их было, сосчитать не удалось… Великое число их разодрал в лоскуты по невежеству кто-то из наших легких войск, идущих вслед за регулярными. Это доказывалось найденными у многих обрывками. Не пошлешь же эти обрывки императрице как доказательство своей победы…»

Прошло несколько дней после Ларги. Армия Румянцева приближалась к Кагулу…

Вскоре пришло донесение от Боура о том, что неприятель раскинул лагерь между речками Кагул и Зальца. Получив это известие, Румянцев приказал Репнину двинуть свой корпус на помощь Боуру для совместных действий против турок. Он задумал разбить неприятеля до подхода его главных сил. Он знал, что мост в Исакче из-за бурного разлива Дуная еще не окончен, а великий визирь Халил-бей до сих пор не переправил свою армию на этот берег Дуная. И этим необходимо воспользоваться для разгрома недобитой армии турок, остановившейся у небольшого озерка, неподалеку от Кагула. Два корпуса – вполне достаточно для этого. А там и он подойдет с главными силами армии.

Все было продумано, и уже офицер прибыл от Боура к Репнину для того, чтобы показать дорогу. Оба корпуса готовы были соединить свои усилия против неприятеля. Но все неожиданно изменилось.

Визирь не стал дожидаться постройки моста, поняв, что капризный Дунай не даст ему такой возможности. Он быстро переправил свою армию на судах и двинул ее в верховья Кагула, где уже сосредоточились войска, действовавшие в битве при Ларге. Визирю было известно, что армия Румянцева малочисленна, и он уже заранее торжествовал победу.

Учитывая новую обстановку, 15 июля Румянцев приказал Репнину быть готовым присоединиться со своим корпусом к армии, как только он пошлет к нему офицера. В столь ответственный момент нельзя было распылять силы. Разведчики Боура доносили о движениях неприятеля, ни на мгновение не упуская его из виду. Так что Румянцев все время имел представление о его передвижениях.

Что предпримет Халил-бей со своими знаменитыми военачальниками? Каждый день положение неприятеля меняется: то он становится лагерем и, по своему обыкновению, тут же строит оборонительные ретраншементы, то снова выступает навстречу русской армии… Эти маневры неприятеля заставляли Румянцева быть всегда в напряжении, готовым к ответным действиям. Возникал у него и вопрос: а может быть, его передвижения – это просто хитрая уловка? Чтобы ввести его, Румянцева, в заблуждение. Не исключено. И Румянцев приказывает Боуру тщательнейшим образом проверить, действительно ли вышел из лагеря неприятель и не маскирует ли он там одни только караулы и палатки. В самом деле он вознамерился чинить атаку на нашу армию или будет, по своему обыкновению, выжидать активных действий от нас – этот вопрос не давал покоя Румянцеву и его помощникам.

Наконец 20 июля Румянцев на рекогносцировке, обозревая в подзорную трубу окрестности деревни Гречени, увидел многочисленное войско неприятеля, движущееся в сторону расположения русской армии. Примерно в семи верстах от возвышенности, на которой стояли Румянцев и его генералы, турки остановились. И было непонятно, что они предпримут: то ли продолжат движение, то ли раскинут здесь свой лагерь.

В это время, по свидетельству очевидцев, Румянцев, еще не зная, какое решение примет неприятель, сказал, продолжая смотреть в подзорную трубу:

– Если турки осмелятся и одну в сем месте разбить свою палатку, то я их в сию ж ночь пойду атаковать.

Вскоре собравшиеся на холме увидели, что турки стали разбивать свой лагерь на левой стороне реки Кагул. Одни ставили палатки, другие строили оборонительные ретраншементы. Доносились крики, ржание лошадей; самые храбрые турецкие наездники близко подъезжали к русскому лагерю, дразня и вызывая таких же храбрецов на поединок. Но Румянцев отдал приказ не ввязываться в эти схватки – бой предстоял нешуточный. Здесь собралась огромная турецкая армия, которая насчитывала в своих рядах, по словам пленных и по другим источникам, около 150 тысяч ^[2]. Да 100 тысяч татарской конницы, все время стремившейся прорваться в тыл армии Румянцева, отрезать его от магазинов, расположенных в Хотине.

– Итак, господа! – снова заговорил Румянцев, поворачиваясь к собравшимся генералам. – Приближение сие учинил наш неприятель для того, очевидно, чтобы нас атаковать спереди. Тогда как хан крымский со своей стотысячной конницей обложит весь тыл армии нашей. Возможно, визирь и хан готовятся напасть на нас уже к завтрашнему дню. Видите, как они без устали работают над подготовкой позиций. Мы не можем ждать этого нападения. Сами знаете, в каком критическом положении мы находимся. Угрозы хана оставить нас без пропитания, отрезав наши обозы, заставили меня выделить восьмитысячный корпус князя Волконского и поставить его на реке Зальце как преграду для татарского хана. Обозы с продовольствием идут. У нас остались последние крохи для пропитания войска…

Генералы и штабные офицеры внимательно слушали своего предводителя, давно поверив в его полководческие таланты и ловя каждое его слово. Высокий, ладный, уверенный в себе, Румянцев всем своим видом внушал, что он сумеет найти выход из трудного положения, в котором оказалась русская армия, и привести ее к победе.

– У нас не более семнадцати тысяч наберется. Туркам же нет числа, их в несколько раз больше нас, – продолжал размышлять вслух Румянцев. – Но мы должны их побить. Как древние римляне, мы не должны спрашивать, как велик неприятель, но искать, где только он. А нам искать его и не нужно – вот он, перед нами, по своему обыкновению, укрепляет себя ретраншементами… Возвращаемся в лагерь, обсудим наши действия. Атаковать неприятеля будем этой ночью. Времени на подготовку у нас мало.

Стемнело. Маленькими искорками светлели в ночи турецкие костры.

В палатке главнокомандующего собрались вокруг стола генералы Боур, Репнин, Племянников… На столе была раскинута карта.