Пираты острова Тортуга - Виктор Губарев Страница 91

По данным Давида Марли, испанцы убили от сорока до пятидесяти французов, тогда как сами потеряли десять человек убитыми и двенадцать — ранеными. Всё это противоречит свидетельству самого Ожерона, который ничего не сообщает о нападении испанцев на потерпевших кораблекрушение. По его словам, французы, убедившись, что спасти корабль не удастся, нашли первую попавшуюся дорогу, «которая привела нас к месту, называемому St-Hillaire de la Resive [Аресибо], в двенадцати лье к востоку от города Портерик (современный Сан-Хуан. — В.Г.), где имелось пять или шесть жителей, которые встретили нас довольно хорошо».

Эксквемелин, подробно описавший злоключения французов на Пуэрто-Рико, безусловно, воспользовался информацией из недостоверного источника. Его рассказ больше похож на легенду, в которой присутствуют ставшие традиционными представления об испанцах как «исчадиях ада».

«…Испанцы, — пишет он, — стали допрашивать, кто из них главный, но те ответили, что предводитель их утонул (так приказал им говорить мосье д'Ожерон в канун встречи с испанцами). Испанцы не поверили пиратам и стали их пытать, требуя, чтобы они выдали своего начальника, причем некоторые из них, не выдержав пыток, умерли.

Сам Ожерон притворился дурачком и показывал жестами, что не умеет говорить; поэтому испанцы оставили его в покое и не причинили ему никакого вреда, напротив, они даже кормили ею объедками, в то время как все другие пленники страдали от голода: пшци было так мало, что ее не хватало и многие умирали. Когда один из пиратов тяжело заболел и был уже при смерти, испанцы проделали над ним следующую шутку: его привязали к дереву, сели на лошадей и стали бросать в него пики, соревнуясь в меткости: это был своего рода турнир.

Мосье д'Ожерон, человек умнейший, продолжал притворяться дурачком. Но его возмутили зверства, которые творили испанцы, и он решил рискнуть жизнью, чтобы освободить французов. Все французы были связаны, и, кроме того, их зорко стерегли испанцы; д'Ожерона, как простачка, никто не трогал, и он бродил повсюду с хирургом Франсуа ла Фаверье, который перешел на слркбу к испанцам, причем пленнику разрешено было ходить, куда ему вздумается. Он держал при себе д'Ожерона в качестве шута, и испанцы с удовольствием смотрели на все проделки, которые по велению хирурга совершал д'Ожерон».

Согласно свидетельству самого д'Ожерона, испанцы с самого начала знали о том, что к ним в руки попал губернатор Тортуги и Сен-Доменга. «На следующий день, — сообщает он, — месье Бодар, чувствовавший себя плохо, отправил своего лейтенанта вместе с моим племянником [Жаком Непвё де Пуансэ] к губернатору Портерика (который знал уже, что почти все мы спаслись), дабы просить его оказать нам помощь и позволить нам как можно скорее отправиться на Санта-Крус, чтобы сообщить г-ну де Баасу о том несчастье, которое нас постигло. Но вместо того, чтобы пойти нам навстречу, он задержал наших посланников в качестве пленников и послал к нам своего майора, который расположил наших людей лагерем и приставил к нам надежную охрану.

На следующий день [27 февраля 1673 г.] губернатор Портери-ка [Гаспар де Артеага] отправил специальное судно к президенту Санто-Доминго, дабы информировать его о задержании меня и многочисленных жителей с Берега Сен-Доменг, полагая, что тот сумеет воспользоваться данным обстоятельством для изгнания всех французских жителей с его острова Через некоторое время президент отправил к нему двух офицеров, которые, проведя в Портерике три дня, на обратном пути пришли взглянуть на меня и весьма угрожали мне, добавив, что собираются нанести визит в Леоган и Пти-Гоав — наши главные поселения. Я в ответ сказал им только одно: я не хочу жаловаться на то огромное несчастье, которое со мной приключилось и о котором они знают, как знают и о том, что мне приходится лежать в таком месте, где содержат преступников, в обществе множества насекомых, чьи укусы доставляют мне тысячу неудобств, и что под голову мне положили мало сухой травы, хотя земля, на которой я отдыхал, была весьма влажная».

В это время из Сан-Хуана прибыл корабль, который должен был забрать вооружение и снасти, снятые с «А'Экюэля». Ожерону тут же пришла в голову идея похитить этот корабль, и он сообщил о ней капитану Бодару, который поначалу одобрил ее. Согласно плану губернатора Тортуги, часть французов должна была захватить испанцев и их гауптвахту врасплох, а затем, овладев судном, взять в заложники «контадора, майора города и майора места, которые там присутствовали». Знатные заложники стали бы гарантией того, что «никто не обидел бы наших людей, которые остались бы в Портерике».

Но, по мнению капитана Бодара, трудность выполнения задуманной акции заключалась в том, что никто из французов не согласился бы добровольно остаться на Пуэрто-Рико — «все люди захотели бы сесть на корабль». На это Ожерон ответил, что «ни один житель Берега Сен-Доменг не сел бы на корабль, что я остался бы с ними, чтобы служить жертвой, если так будет нужно, и что я вовсе не побоялся бы сказать, что именно я был автором данного предприятия».

В конце концов капитан «А'Экюэля» отказался участвовать в этом проекте «из страха иметь неприятности, о чем он сказал, узнав, что надо будет зарезать всех людей на судне». К тому же он верил, что генерал-губернатор Французских Антил не оставит их в беде и в ближайшее время предпримет решительные шаги по освобождению потерпевших кораблекрушение французов из испанского плена. Ожерону пришлось смириться с провалом его плана, и вскоре испанский корабль ушел назад в Сан-Хуан.

Не полагаясь больше на Бодара, губернатор Тортуги начал искать других людей, готовых попытаться бежать с Пуэрто-Рико.

«Поскольку в том месте, — пишет он, — не было оставлено ничего, кроме двух небольших лодок, которые испанцы совсем не охраняли, ибо не верили, что на них можно было уйти в открытое море, я нашел трех человек, которые согласились рискнуть вместе со мной. Но когда мы уже были в названной лодке, смелость изменила тому, кто должен был нас вести, а звали его Лафоре, который для срыва предприятия солгал, что кувшин, в котором был наш запас воды, разбился. И хотя мы хотели пойти взять другой кувшин, он отказался послушаться по причине того, что до рассвета оставалось не более трех часов, и, вместо того, чтобы вернуть лодку на то самое место, где он ее взял, как он нам обещал, чтобы она могла нам послужить на следующую ночь, он оставил ее рядом с испанской гауптвахтой и там разбил наш кувшин, что осудили все люди, которые хотели спастись.

Спустя два дня всех французов отправили в место, называвшееся Ла-Гонад [Агуада], не позволив мне их сопровождать. Так что я не мог более подготовить никакое новое предприятие. Но из Ла-Гонада наши французы были отправлены в место, называемое Несчастная Саванна, где они умирали от голода, а некоторые спаслись, хотя они были тщательно охраняемы испанцами. Они вернулись на первоначальный пост де-ла-Ресив [Аресибо]. Тогда я набрал новый экипаж и взял ту же лодку, на которой хотел спастись тремя месяцами ранее».

В отчете, датированном 12 апреля 1674 года, губернатор Тортуги писал, что испанцы «задумали всех нас уничтожить, и чтобы сделать это с легкостью, они нам давали не более двух мясных пайков в неделю. И комендант города, который был на нашем посту в де-Ресив [Аресибо], строжайше запретил жителям продавать нам что-либо в обмен на те несколько рубашек, которые у нас еще оставались, и в то же время они поставили двести пятьдесят человек на реке, которую мы могли пересечь вброд; испанцы задумали обойтись с нами так же, как они обошлись двадцать три года тому назад с братом принца Роберта [Руперта], который, подобно нам, потерпел кораблекрушение близ Портерика, когда они его отравили, а всех его людей, коих было очень много, они перебили у подножья горы, которая еще и сейчас называется горой Англичан».