Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории - Мурад Аджи Страница 91

Имя Игнатий пришло Лойоле в зрелом возрасте, когда он отдался служению Церкви. Не буду забегать вперед, вижу сюжет новой книги. Вроде бы вырисовывается… Но это будет уже не моя книга, слишком поздно увидел я этот сюжет.

…По-моему, иезуиты – вершина тюркской духовной культуры. Само ее совершенство. Они, того не ведая, жили по уставу алтайского монастыря и считали себя стоящими над Римской церковью, над ее орденами. И это – в традиции Алтая. При Лойоле то были преданные Богу люди. Потом заблудились! Став инструментом политики, они век от века забывали адаты-заповеди, а с ними веру предков. Придумав одну ложь во спасение, вынуждены придумывать другие. Тем и живут.

Да, они спасли Европу от вторжения с востока. Но, кажется, с водой давно выплеснули из купели и ребенка.

– После ваших книг стали понятнее «темные века» Европы, их история прояснилась. Скажите, а интернационализм для вас понятие абстрактное или конкретное?

Скорее – никакое.

На этом слове воспитано наше поколение, но смысла его я не знаю. Мы жили им, а оно бессмысленно, как «свобода, равенство и братство», «дружба народов», как другие идеологические штампы. Впрочем, о каком интернационализме речь, если теперь в России вообще отменили национальности? Все на одно лицо, в паспорте нет графы «национальность»…

Размышляя об интернационализме, я пришел к удивляющему выводу: дружили все народы Советского Союза, создавая общую экономику, а плоды дружбы достались кучке людей, далеких от интернационализма, но называющих себя интернационалистами.

Значит, дело не в термине, а в знании того, что стоит за ним. Посмотрите на лица самых состоятельных людей России, ее олигархов, министров, депутатов – словом, на героев нашего времени, они и есть новая, демократическая Россия, ее элита, чей облик говорит сам за себя. Речь, разумеется, не о национальности.

Это же «птенцы гнезда Петрова» в современной упаковке. Чужаки. Да, они победили, обманув общество интернационализмом, «дружбой народов», но не их эта идея, вот что хочу подчеркнуть. Несегодняшнее изобретение. Оно имеет давние корни. Идея появилась после Смуты, когда Москва разрушала Русь и тюркский мир, когда сказочно богатели пришлые ставленники Запада и местная русская дворня, предавшая своих вчерашних господ – бояр.

Воистину, «история России – это история ее дворянства», глубочайшая тема, она, как чистый лист бумаги, лежит нетронутая. Так, чуть-чуть.

Дворяне в XVII веке стали рабовладельцами, крепостные души слагали их состояние. Раньше такого не было. Народ на Руси не лишали воли! Даже рабов через три-четыре года полагалось отпускать домой. Указы Романовых действовали, как удавки, они предлагали интернационализм, «дружбу народов», добровольное включение в состав России. А что получилось? Российская империя, крепостное право, бюрократия, воровство, «пушечное мясо». И сказочные состояния! Все, как сейчас.

Величия романовская Россия достигала ценой жизни и благополучия других – ею обманутых! – народов. Самое показательное: никто не знает, было ли величие на самом деле? Не было. Потому что у страны, где народ нищенствует и бесправен, у страны, где власть и ее окружение купаются в роскоши, а простые люди – в грязи и вшах, не может быть величия. Даже если она располагает самыми богатыми природными ресурсами, ее ждет позор. Что не требует даже моделирования – видно и так.

Выходит, интернационализм не абстрактен, он указывает на политику, при которой кто-то кладет в карман плоды общей «дружбы», становясь олигархом… Честно скажу, я осторожен в оценках современности, дую даже на холодное молоко, боясь обжечься, но многого в нынешней жизни не понимаю. Она, по-моему, за пределами здравого смысла, это же абсурд – ишаки едят зерно, а скакуны жуют солому. Так повелось со времен Смуты… Собственно, не эта ли истина и есть лицо российского интернационализма?

Зная приемы, которыми низвергли тюркскую Русь, иные реалии современности воспринимаю по-своему, это мое гражданское право. Я перестал верить политикам, когда понял: трагедии «революций», «перестроек», недодуманных «реформ» повторяются в жизни тех народов, которые не умеют анализировать прошлое. То есть не имеют истории, не знают ее.

Значит, кому-то выгодно невежество российского народа, раз его культивируют?

– Ваши книги поражают читателей полнотой информации, языком. Скажите, где и как черпаете сведения?

В каких зарубежных странах побывали?

Вряд ли поэт скажет, как находит рифму… И я не могу сказать, когда родился тот или иной исторический сюжет, что позвало в экспедицию или в библиотеку. В сущности, все просто, задаешь вопрос – почему? А дальше идет само. К примеру, в «официальной» истории написано: в Европу нахлынули орды диких гуннов и развалили непобедимую Римскую империю.

Таков смысл почти всех сочинений по истории раннего Средневековья. Казалось бы, все ясно? Отнюдь.

Для человека, знающего экономическую, социальную и историческую географию, тут сплошные «почему». Он все перемерит своей меркой, пересчитает своим счетом, потом составит модель. А как иначе? Ему же известно, что в античной экономике, чтобы содержать одного воина, оснастить его обмундированием и оружием, накормить, дать боевого коня, требовалось минимум 5–7 квалифицированных ремесленников, не считая подмастерья. Чтобы содержать тех ремесленников, тоже требовались ресурсы.

Но кто из историков задался вопросом, как появились «орды диких гуннов»? Не сами собой они сели на коней, взяли в руки копья и шашки и пошли громить Рим? Кто-то их одел-обул, взрастил, наконец? Это – вопрос вопросов, он и должен быть первым. Не из небытия явились гунны, точно, не из небытия.

Я не профессиональный историк, поэтому посчитал ресурсы гуннов, чтобы знать их возможности. Перенес расчет на географическую карту, проанализировал… Отметьте: сначала влез в экономику, не в историю Алтая, она ближе. Получилась не самая плохая моя книга «Сибирь: XX век», там почти нет древней истории, потому что к ней я только-только подходил. Узнал о черной металлургии древних тюрков. Стало ясно: она – точка опоры их хозяйства, которое давало им войско. Потом «пропахал» геологическую карту Сибири, «нашел» их месторождения. Все реальны. Изучил доступные предкам технологии плавки железной руды… Около древнего металлургического горна я, кажется, и прозрел.

Зародилась концепция Великого переселения народов. Тема легла в нашумевшую книгу «Полынь Половецкого поля».

Следующий вопрос дал новую книгу: как ориентировались «дикие кочевники» на незнакомой территории? В степи же нет ориентиров. Как составляли маршруты пути? В конце концов что, какой мотив вел их вперед? Известно, античный мир не был цельным, его слагали очаги разных цивилизаций, система знаний о континенте отсутствовала, политические карты тоже… Многое делалось впервые.

Постепенно, анализируя события, я углублял и углублял мысль о переселении народов, стало ясно – его движущей пружиной были не просто тюрки Алтая, а их вера и материальная культура, к ней потянулись другие народы… Видимо, этим интересом надо объяснять генетическое и антропологическое разнообразие тюркского мира, которое так обескураживает ученых, не посвященных в тайны этого всеми забытого мира. Опять все просто, когда знаешь демографию, причины и характер миграции населения, можешь их отразить на карте.