Рубин Рафаэля - Диана Хэгер Страница 91

Маргарита всплеснула руками и отпрянула.

– Не говори так! Я не желаю тебя слушать!

Рафаэль взял ее за руку и с большим трудом ее сжал.

– Моя Маргарита… мой драгоценный камень, сокровище, прошу тебя… ты должна меня выслушать. – Он тяжело перевел дыхание и замолчал. Затем сомкнул веки и снова открыл глаза. – Мы должны обговорить наши планы… для твоей безопасности… Давай обсудим их.

– Не буду!

– Дорогая, почему ты не хочешь меня выслушать?

Она покачала головой и обхватила себя руками.

– Потому что, если мы не будем о них говорить и не будет никаких планов… – Слезы потоками катились по ее щекам. – Тогда ты не сможешь меня оставить!

– Маргарита, – тихо позвал он и усадил ее рядом с собой, вложив последние силы в это движение. – Я умру. Я уже наблюдал эту болезнь и лихорадку у многих людей, которые мне позировали! Я могу притворяться, но ложь все равно ничего не изменит.

– Глупости! Ты не умрешь! Ты молод и силен, и тебе еще так много надо сделать! – заговорила она с нервной решимостью. Слезы текли не останавливаясь, а папские лекари ждали, когда она закончит разговор, в другом конце комнаты. Они негодующе размахивали руками и обменивались тихими насмешливыми репликами. – Собор Святого Петра еще не закончен! А также портрет Папы, его кузена и племянника… А еще твое «Преображение»!

Он снова с трудом сделал вдох и задержал его.

– Я закончил эту работу два дня назад, – прошептал он. – А теперь я кашляю кровью.

– Нет! – горько вскричала она. – Там, где тебе видится смерть, я вижу только болезнь! Слабость! Я стану за тобой ухаживать, буду рядом каждую минуту, и со временем…

– Прошу тебя, смирись с правдой! Позволь мне позаботиться о тебе, ради твоей же безопасности! Только мысль о том, что с тобой будет все в порядке, принесет мне покой! – с трудом произнес он и закашлялся. – Я не боюсь умирать, любовь моя. Я радуюсь новой жизни, которую я обрету с…

– Твое место рядом со мной!

– Да. И с тобой я прожил лучшую часть моей жизни… Лучшую.

Маргарита наклонилась, чтобы обнять его, и почувствовала, как быстро он слабеет. Он стал безвольным, будто уже сейчас постепенно от нее уходил. Она вытерла слезы тыльной стороной руки и оглянулась на лекарей, которые перемывали ей кости, не желая подойти и объяснить, что происходит с Рафаэлем.

– Мы должны пожениться! Тогда они послушают меня, и я буду знать, как тебе помочь!

Глаза Рафаэля выражали безмерную усталость, его клонило в сон. Маргарита понимала, что он должен много спать, чтобы побороть жар и ту болезнь, которая пыталась лишить его жизни.

– Поверь, что больше всего на свете я хотел… – е о голос звучал уже тише шепота, глаза закрывались, – …жениться на тебе.

– Я верю, – прошептала она, склонилась над ним так низко, что ощущал а его дыхание на щеке. Он дышал, значит, был еще жив… Значит, еще оставалась надежда…

Она попросила Елену, которая ожидала неподалеку вместе с Донато, подойти поближе.

– Я должна ненадолго уйти, – тихо сказала с на. – Ты можешь остаться с ним, пока меня не будет?

– Конечно, синьора, – ответила Елена, чьи глаза были полны слез.

– Не оставляй его наедине с этими хищниками. Даже на мгновение! Что бы они тебе ни говорили.

– Хорошо, синьора Луги. Я останусь с ним до вашего возвращения.

Потом Маргарита оглянулась на Донато:

– Пойдешь со мной в Трастевере?

– Я пойду куда захочешь, ты об этом знаешь.

Увидев, что Рафаэль уснул, Маргарита тихо поднялась с постели и пошла через всю спальню туда, где лекари понтифика тихими голосами обсуждали состояние Рафаэля.

– Прошу вас, – начала она. – Я знаю, что вы обо мне думаете, но не могли бы вы хотя бы сказать, что можно для него сделать?

Какое-то время никто не говорил ни слова, потом один из них, плотный, одышливый, в изрядных летах, повернулся и бросил на нее сердитый взгляд:

– Мы ничего не скажем вам, синьора. Подумайте лучше, что вы можете сделать для себя, потому что ему не выжить.

Не так давно все, кто входил в этот дом, наперегонки старались ей угодить, скрывая свое осуждение того, что Рафаэль прожигает жизнь, тратя ее на такую женщину, как Маргарита. Так было, когда они хотели снискать расположение мастера, но это время прошло. И дерзкий ответ лекарей служил тому подтверждением.

– Не надо думать обо мне! – крикнула она в негодовании. – Мне все равно. Но, умоляю, помогите ему!

– Помогли бы, если бы это было в наших силах, но, увы, слишком поздно. Лихорадка уже не уйдет.

– Нет! – Она побледнела.

– Мы говорим правду, – вступил в беседу другой лекарь. – Его Святейшество благоволит Рафаэлю, и если бы кто-то из нас мог ему помочь, то только ради этого мы бы давно уже сделали все возможное.

Она прижала руки ко рту.

– Но должно же что-то ему помочь?! Господи, ну что угодно!

– Синьорина Луги, вы не являетесь его женой. Как уже было сказано, вы не имеете никакого права участвовать в этом разговоре, – заявил третий лекарь, седеющий мужчина с заметным животиком. – А теперь будьте любезны, избавьте нас от своего общества.

– Вы ошибаетесь! Я найду священника, и он нас обвенчает! Я стану его женой, а вы пожалеете, что так со мной обращались!

– Жалкая женщина! – Первый лекарь покачал головой. – Разве ты не знаешь, что в Рима не найдется ни одного священника или уважаемого горожанина, который остался бы равнодушным к тому, что ты сотворила с великим художником! Ты, мерзкая развратница, растлила самое его существо, а теперь и довела его до смерти так же верно, как если бы вонзила ему нож в спину!

Она вздрогнула, когда эти слова эхом отразились от стен комнаты, как будто злобный шепот мог убить ее и уже начал свое смертоносное дело. Прижав руки к ушам, Маргарита бросилась прочь от обвиняющих взглядов и ядовитых слов.

– Синьорина, смиритесь! – звучал ей вслед язвительный голос. – Жизнь Рафаэля подошла к концу. Займитесь собственным спасением!

– Как ты не понимаешь, я должен на ней женится! – заявил Рафаэль дрожащим голосом наклонившемуся над ним Джулио. – Она так долго и верно этого ждала, что я обязан это сделать. Я должен сделать ее своей женой на тот случай, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Если эта болезнь…

– Вы не можете так рисковать, учитель! Только подумайте! Кардинал Биббиена все еще полон обиды за свою неотомщенную племянницу и кольцо. А он остается самым старшим духовным лицом на время oтсутствия Папы! – тихо убеждал его Джулио, приблизившись к изголовью. – Если вы удостоите Маргариту чести, которой была лишена его племянница, и не выздоровеете, то оставите ее беззащитной! Он превратит остаток ее жизни в ад! Я сам слышал, как об этом шептались! Рафаэль поморщился.