Кровавый век - Мирослав Попович Страница 90

В воспоминаниях Грушевского и Винниченко вырисовывается малосимпатичная фигура Шаповала как неуравновешенного, эгоцентричного и импульсивного человека. Следует заметить, что слабости характера Шаповала охотно эксплуатировали его оппоненты: он легко загорался, обижался и отказывался от всех должностей и выгодных предложений, чем политическое окружение немедленно пользовалось. В эмиграции Шаповал стал правой рукой руководства УПСР и профессиональным социологом.

Винниченко позже писал, что главной целью его политического круга была даже не украинская государственность, а украинское национальное самосознание. Он признавал, что для государственной национальной работы не было кадров – «…откуда они могли взяться, когда мы не имели своей школы, когда не имели никакой возможности иметь свою массовую интеллигенцию, из которой можно было бы выбрать тех и опытных, и образованных, и национально сознательных людей… Мы же никакого ни государственного, ни административного опыта не имели и не могли иметь. Была группка, состоящая из журналистов, политических эмигрантов, учителей, адвокатов, вот и все… Мы понимали всю опасность, которой подвергали саму идею украинской державности на случай неудачи, на случай выявления нашего бессилия, немощи (невміння), незрелости. Но нашей целью, существенной, базовой целью была не сама государственность. Наша цель была – возрождение, развитие нашей национальности, пробуждение в нашем народе национального достоинства, чувства необходимости родных форм своего развития, получения этих форм и обеспечения их. Государственность же есть только средство для этой важной цели… Выиграли ли бы мы или проиграли, а процесс все равно пошел бы, и он уже сам искупил бы и покрыл бы все возможные неудачи». ^[208] К этому можно только прибавить, что не только государственнические, но и социальные цели имели для Винниченко значение лишь постольку, поскольку «пробуждали в нашем народе национальное достоинство».

Жутко становится от того трагического ощущения обреченности, которым веет от признаний Винниченко. Всё – и государственность включительно – заранее приносилось в жертву будущему вызреванию национального самосознания. Возможно, здесь ощутима некоторая его личностная театральность и авантюрность, – но, читая более поздние спокойные выводы Шаповала о неизбежности поражения Украинской Народной Республики (УНР) в результате того же отсутствия кадров национального происхождения, убеждаешься, что по-разному эта обреченность воспринималась по крайней мере многими вождями «украинской революции».

В. К. Винниченко

Статистика позволила Никите Шаповалу сделать следующие выводы: «…на Украине везде одно явление: украинцы более 92 % хлеборобы, 4–5 % рабочих, последнее приходится на ремесленников, мелких лавочников и мелкую чиновничью интеллигенцию… Земледелие ведут украинцы, а промысел, торговля, наука и культура и публичная администрация в руках не украинских. Мы знаем, что украинцы в промышленности являются рабочими, а капиталисты являются русскими, евреями, поляками и другими… Наука, искусство у украинцев в зародыше, а город как ячейка культуры не украинский: на Вел. Украине он имеет русский характер, в Галичине – польский, на Прикарпатье – венгерский, на Буковине – румынский. Как особенное дополнение – рядом с государственной нацией стоят евреи, которые ведут промысел и торговлю и поддерживают культуру государственной нации». ^[209]

Расчеты Шаповала опираются на статистические данные, собранные львовским учеником Грушевского, историком (не статистиком) Мироном Кордубой и напечатанные в 1917 г. в его книге «Территория и население Украины». Подсчеты Кордубы очень сомнительны. Тогдашняя российская официальная статистика не оперировала понятиями «русский» и «украинец». В определенных случаях статистика учитывала «родной язык», но поскольку украинского образования в России не существовало и языком образованных кругов, языком города в империи был русский, то, вполне естественно, носителями украинского языка являлись в первую очередь крестьяне.

В любом случае статистика, используемая Шаповалом, полностью игнорировала русскоязычное украинство, украинцев, воспитанных в общеимперской культуре на ее койне, – русским языком.