Когда мы были чужие - Памела Шоневальдт Страница 9

Они придвинули стулья и табуретки — многие, судя по всему, принесли их из дома. Мы тоже так делали в Опи, когда заезжие актеры давали представление на площади у церкви. Сейчас представлением была я. Аттилио попросил меня показать бумаги. Я достала их из походного мешка, и кто-то передал их школьному учителю. Он прочитал вслух письмо отца Ансельмо и покачал головой.

— К сожалению, синьорина, вам необходимо письмо из Америки, чтобы доказать, что вы не будете жить одна.

— Возьми-ка, — Лучия протянула мне вина в глиняной кружке. Ее дочка положила мне на рукав теплую ладошку.

— У нее есть брат, — заметил Аттилио и рассказал о планах Карло насчет Триполи и Кливленда.

— Он уехал полгода назад? — спросил учитель. Я кивнула. — И вы ничего о нем не слышали?

Я кивнула, и соседи принялись перешептываться.

— Карло напишет вам прямо сейчас, Ирма, — громко сообщил учитель. — Он пришлет вам приглашение в Америку. Полицейским вы скажете, что конверта нет, потому что вы его потеряли.

Он приготовился писать, а все сгрудились у стола и стали обсуждать, какую работу я смогу найти в Америке. На фабрике, в мастерской или на производстве перчаток. Другие предлагали расписывать керамику, готовить или стать нянькой у детей богатых итальянцев.

— Но в горничные она не годится. Не больно-то хорошенькая.

— В пекарню! — воскликнула Лучия.

— Шитье, — тихонько предложила я посреди общего гомона.

— Да зачем ей работать, если она выйдет замуж за друга Карло, — громко заявил кто-то. Учитель поднял голову, поразмыслил и кивнул.

От духоты, спертого воздуха и вина в голове у меня плыло.

— Какого друга?

— Ваш брат в Америке, верно? — терпеливо втолковывал мне учитель. — Он же там подружился с кем-то, верно, с какими-нибудь итальянцами?

Я кивнула, хотя Карло с трудом заводил друзей.

— Ну вот, Ирма, а среди них есть неженатый. Ваш брат хочет, чтобы у его друга была хорошая жена, и он сразу подумал про вас. И послал вам приглашение, а также деньги на проезд.

Теперь все оживленно обсуждали, как зовут моего жениха. Имена носились в воздухе, точно стая черных дроздов: Джузеппе, Антонио, Маттео, Паоло, Пьетро, Сальваторе, Луиджи, Федерико, Габриэль или Эрнесто, как мой отец.

— Федерико, — крикнула я.

Наступила тишина, и учитель обмакнул перо.

— И где работает Федерико?

Я подумала про Альфредо из Пескассероли.

— На заводе, где льют сталь?

Одноглазый мужчина по имени Сальво сердито фыркнул:

— Вместе со всякими ирландцами и поляками? Почему не на золотых приисках в Калифорнии?

— Где куча борделей и баров? — возмутилась одна из женщин.

— Сара, ты думаешь, что вся Америка — большая выгребная яма? — язвительно спросил он.

— А что, не так? — взвилась она, но тут все загалдели разом.

Как весной дожди заливают долины, так хлынули на меня всевозможные истории. Каждый кого-нибудь в Америке да знал. Кузен — выдувает стекло, братья или дядья — работают на пилораме, разделывают рыбу на фабрике, пекут хлеб, кладут шпалы на железной дороге. Сестра держит дешевый пансион, тетка повариха. Повсюду полно работы, сколько хочешь. Но, конечно, не всем повезло: кого-то ограбили на пароходе до Нью-Йорка, другие проигрались в карты, третьих покалечило на заводе, погребло под завалами на угольных копях, кто-то заболел и умер, кого-то пристрелили в таверне.

— Ты слушай, Ирма, — говорили они, — слушай и соображай.

Учитель хлопнул ладонью по столу.

— Пусть Федерико работает кузнецом в Кливленде. Да, Ирма?

Я кивнула, слегка ошарашенная всем этим.

— А почему в Кливленде? — настырно поинтересовался Сальво.

— Потому что мой брат поехал туда, — напомнила я, но все наперебой уже выкрикивали другие названия подходящих мест: Бостон, Нью-Хейвен, Филадельфия, Чикаго, Балтимор.

— В Дакоте, — провозгласил кто-то, — бесплатно дают земельные участки. И ей дадут.

— Зачем это? Чтоб она там заморозилась до смерти? — встрял Сальво. — Дакота хуже России.

Учитель предложил Новый Орлеан, но негодующий хор голосов откликнулся: «Малярия!»

— Малярия, малярия, малярия! — весело вопил вихрастый мальчишка, пока мать не велела ему замолчать.

— В Нью-Йорке полным-полно итальянцев, — сказал мужчина с крючковатым носом. — У них свои рынки, магазины и церкви. Там и английский знать не нужно.

— И жить в трущобах, как моя сестра Анна Мария? — угрюмо откликнулась женщина в углу. — Шум, пьянки. Зимой дрожать от холода, а летом плавиться от жары. Вода плохая. Уборная во дворе, дети вечно болеют, на улицах грязь и мерзость. Сестра трудится по двенадцать часов в день, делает дамские шляпы, а хозяин говорит, что русские евреи справляются с этим лучше, и грозится лишить ее работы. Она харкает кровью. А у нее трое маленьких, да еще один на подходе, и муж-американец, который ее бьет. Он бросит детей, когда она умрет, и они пойдут на улицу, бедняжки. Возвращайся в Опи, девочка. Там у тебя хотя бы есть семья и чистый воздух.

В комнате повисло молчание, затем кто-то кашлянул, и снова загудели возбужденные голоса, толкующие про деньги, хорошие поля, нетронутую природу, кузена, чей друг открыл таверну, двух братьев, держащих скобяную лавку в Питтсбурге, и сестру, которая удачно вышла замуж — у нее даже ирландская служанка прибирает в доме.

Сладкие мечты закружили мне голову, как ветер кружит сухой лист: я возвращаюсь в Опи в прекрасном платье и в шляпе с пером. Покупаю Дзие трехкомнатный дом с резной деревянной дверью, на кухне новые кастрюли, фарфоровые тарелки с рисунком и пол выложен плиткой. Дети, которые родились уже после моего отъезда, дергают матерей за подол и спрашивают: «Кто эта американская дама?» Все вокруг радуются мне, улыбаются приветливо, и я счастливо обустраиваюсь в собственном доме.

— Уедешь за океан — станешь иностранкой, — медленно завел крючконосый, — даже если вернешься богачкой. Старые друзья выманят у тебя твое американское золото. Так случилось с моим дядей. Теперь у него нет денег даже на то, чтобы снова уехать. Он продал все, что мог, и снова нанялся поденщиком к землевладельцу.

— Ирма, — негромко спросил Аттилио, — вы все еще хотите ехать в Кливленд, даже если Карло?.. — он замялся и умолк.

Я знала, что он хотел сказать. Даже если Карло там нет. Я закрыла глаза. Названия американских городов перепутались в моей голове, как мотки яркой пряжи на лотке у торговца. И вправду: если я не уверена, что сумею найти там Карло, то можно поехать в любой другой город. Но нет, Кливленд уже накрепко вшит в мои планы.

— Да, хочу. Если там есть горы и работа.