Галерея Уффици - И. Кравченко Страница 9

Андреа дель Сарто (1486–1531) Мадонна с Младенцем (Мадонна гарпий) 1517. Холст, масло. 207x178

Андреа дель Сарто работал в то время, когда живопись Ренессанса находилась в зените, поэтому творчество художника несет в себе все черты того искусства. Особенно это проявилось в гармоничности, возвышенности образов на картинах. Но в то же время в произведениях мастера видны признаки уже зарождавшегося маньеризма: вытянутые фигуры, явная «постановочность» сцен, подчеркнутое изящество поз и жестов и еле уловимая «сладостность», которой отмечена внешность персонажей.

Представленная работа была выполнена для церкви Сан Франческо во Флоренции, поэтому на полотне изображен также святой Франциск. Справа стоит святой Иоанн Евангелист. Название картины связано со странными крылатыми существами, высеченными в высоком рельефе на постаменте. Джорджо Вазари считал, что это гарпии — чудовища из греческой мифологии, птицы с головами женщин. Но скорее всего это изображение саранчи из Апокалипсиса, на что указывает и фигура Иоанна Евангелиста, в Откровении которого сказано: «И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы» (Откровение, 9:3). Изобразив Богоматерь стоящей над символами грядущих бедствий, художник подчеркнул Ее роль спасительницы праведных.

Андреа дель Сарто (1486–1531) Портрет девушки с книгой стихов Петрарки 1528. Дерево, темпера. 87x69

Исполненные величия картины и лиричный, теплый по настроению портрет девушки — вот два полюса в творчестве Андреа дель Сарто, флорентийского художника Высокого Возрождения. Впрочем, теплота и домашность присутствуют в этом портрете еще и оттого, что мастер нарисовал дочь своей любимой жены Лукреции от первого брака — падчерицу Марию, которую воспитал как родную.

С хитринкой смотрящая на зрителя девушка держит в руках томик любовных сонетов Петрарки. Она впервые прикасается к тайнам чувства, которые будоражат и манят ее, героиня хочет утаить свое открытие и не может этого сделать, неловко указывая пальцем на строки, которые читает. Все это так точно схвачено художником, что обычный вроде бы сюжет с влюбленной девушкой, невольно намекающей на свое приподнятое внутреннее состояние, вызывает у зрителя теплое и трепетное настроение. Такой глубины в раскрытии внутреннего мира юного существа мало кто достигал во времена Андреа дель Сарто.

Якопо Понтормо (1494–1557) Портрет Козимо Старшего Медичи 1519–1520. Дерево, масло. 86x65

В этой ранней работе Якопо Понтормо уже присутствуют признаки маньеризма, одним из основоположников которого он станет. Именно манера изображения, то есть то, кок оно написано, привлекала художника.

Портрет Козимо Старшего Медичи был создан спустя более чем полвека после того, как основатель династии Медичи, банкир и купец, ставший правителем Флоренции, ушел из жизни. В посмертном изображении человека мастер мог дать себе некоторую волю.

Заказал портрет секретарь герцога Урбинского Лоренцо Медичи, одного из потомков Козимо, вероятно, к рождению его сына. Козимо сидит в кресле, перед ним — ветвь лаврового дерева, эмблема рода, вокруг которой вьется бумажная лента со стихами из «Энеиды» Виргилия. В ссутуленной худой фигуре изображенного и его лице чувствуется усталость от бурно прожитых лет, кисти его рук, как у привыкшего повелевать и не желающего расставаться с властью, сжаты. Красное одеяние Козимо, выделяясь на темном фоне, вносит в полотно тревожную ноту и передает драматизм, которым отмечено состояние человека.

Якопо Понтормо (1494–1557) Ужин в Эммаусе 1525. Холст, масло. 230x173

На этой картине Якопо Понтормо изображает момент, описанный в Евангелии от Луки, когда воскресший Христос, явившийся двум своим ученикам по дороге в Эммаус и не узнанный ими, соглашается разделить с ними вечернюю трапезу: «И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его» (Лука, 24:30).

Живописец изобразил Христа более высоким, чем остальные участники сцены, но находится Он на одном уровне со зрителем, а пол, стол и сидящие за ним персонажи увидены немного сверху. От этого вся композиция буквально стягивается к фигуре Спасителя. Понтормо внес в свое произведение черты бытового жанра, заметные в позах учеников, в том, как один из них наливает вино, а второй держит хлеб. Но над головой Христа изображено всевидящее око Божие в треугольнике, окруженном сиянием и символизирующем Троицу, и это возвращает смотрящего на картину к ее возвышенному плану.

Джорджо Вазари (1511–1574) Портрет Лоренцо Великолепного Около 1533–1534. Дерево, масло. 90x72

Архитектор, художник и первый историк итальянского искусства Джорджо Вазари писал этот портрет по заказу Алессандро Медичи спустя много лет после смерти изображенного на нем человека.

Лоренцо Великолепный был внуком Козимо Старшего Медичи и сосредоточил в своих руках всю власть над Флоренцией, но в то же время покровительствовал художникам и поэтам и сам писал стихи. Время его правления было «золотым веком» флорентийского искусства. Но на этом портрете изображен выглядящий усталым, погруженный в свои думы человек, равнодушный и к славе, и к богатству, на которое намекает красный кошелек, и даже к тому, что его объявили «сосудом всех добродетелей», о чем свидетельствует надпись позади. Вазари выразил в картине тоску по времени, когда живопись, поэзия и слова гуманистов находили отклик в душе правителя.

Русский искусствовед Павел Муратов так писал о Лоренцо, каким он был на склоне лет: «Им еще дышала тогдашняя Флоренция; он сделал образ ее нетленным. Даже сознанию ближайших поколений Флоренция кватроченто, Флоренция Лоренцо Великолепного казалась явлением древнего божества в человеке, посетившим итальянскую землю. Простое обращение к ней возвышало дух. Когда через пол века… Джорджио Вазари взялся за ныне находящийся в Уффициях портрет Лоренцо, в нем странно воскресла еще раз гениальность старой Флоренции…»

Пармиджанино (Франческо Маццола) (1503–1540) Мадонна с Младенцем, ангелами и пророком (Мадонна с длинной шеей) 1534–1540. Дерево, масло. 216x132