Вехи истории. От Александра Невского до Михаила Романова - Елена Мусорина Страница 9

_{Дмитрий Донской и Сергий Радонежский. Центральная часть триптиха За Землю Русскую. Художник Ю.П. Пантюхин}

«…По мнению Л. Н. Гумилева, причиной Куликовской битвы стал «переворот Мамая и разрыв традиционного союза Руси и Золотой Орды» в 1362 году: «Мамай изменил традиционной ордынской политике охраны русских земель от наступавшего католицизма и заключил союз с литовским князем Ягайлом и крымскими генуэзцами. Победа Дмитрия Донского на Куликовом поле, неожиданная для всего мира, отсрочила решительное наступление литовцев на Москву…»

Мамай тщательно готовился к войне с Русью. Он заключил военный союз с Великим князем литовским Ягайло, который был обеспокоен ростом могущества Москвы. Обещал Мамаю свою помощь и Олег Рязанский. Силы Мамая были весьма значительными. К ордынскому войску присоединились отряды наемников. Войско монгола Мамая с генуэзской пехотой и татарской конницей двинулось к русским границам. Продвижение Мамая было медленным и осторожным. Он поджидал литовскую помощь, которую ему обещали послы Ягайло. Дмитрий получил известие о движении войска Мамая, и далеко за пределами русских земель, возле Дона, им была поставлена застава. «Сторож» Андрей Попов, прискакав в Москву, сообщил князю: «Идет на тебя, Государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке Воронеже!» Дмитрий назначил полкам собираться в Коломне… (В. В. Каргалов. Ю. Ф. Прудников. Куликово поле. М. 1980).

_{Ослябя. Художник Павел Рыженко. 1996}

Князья, собравшиеся под знаменами Московского князя Дмитрия Донского, готовы были идти на Мамая и сбросить ненавистное иго. Перед Куликовской битвой князь обратился за благословением к преподобному Сергию Радонежскому на великую брань с грозным врагом. Понимая, что не все еще готово для окончательной победы, преподобный Сергий все же дает свое благословение на битву. В этом событии военный аспект играет второстепенную роль. Своим благословением преподобный Сергий призывает смириться перед Высшей Волей и напоминает князю строки из Евангелия: «Нет большей любви, как если кто положит душу за друзей своих».

_{Николо-Угрешский монастырь}

После трапезы святой старец сказал Дмитрию: «Венец тебе еще не готов, но многие венцы плетутся мученические. Бог тебе да будет помощником, победишь врага, над государством твоим довлеющего, но вначале почти дарами и честью нечестивого Мамая. Господь увидит твое смирение и вознесет тебя, а его неукротимую ярость низложит». Князь отвечал, что пробовал уже много раз смирить гордыню врага и предлагал мирное сосуществование и посильную дань. Но Мамай хочет сверх того. Если уступить ему, это приведет к разорению Руси. Тогда Преподобный сказал: «Если так, то ждет его погибель, а тебя слава от Господа». Дмитрий опустился на колени, и преподобный Сергий осенил его крестом. Помощниками князю Сергий дал двух монахов-схимников – Александра, прозываемого Пересвет, и Андрея по прозвищу Ослябя и повелел им готовиться, а вместо тленного щита и шлема возложил Сергий на них схиму. (Из жития преподобного Сергия Радонежского).

_{Святые Сергий Радонежский и Дмитрий Донской. Художник священник Сергей Симаков. 1998}

Великое знамение получил князь Дмитрий Иоаннович перед битвой. Когда стоял он с войском недалеко от Москвы, явилась ему икона древнего святого, Николая Чудотворца. Исполненный трепета и умиления, он пал перед иконой на колени. Икона спустилась, и благочестивый князь сподобился принять ее. Обрадовавшись такому видению, Дмитрий Иоаннович воскликнул: «Вся сия угреша сердце мое!». Так святитель Николай успокоил, «угрел», воодушевил князя на решительную борьбу с врагом. Позже в честь этого события Дмитрий Донской заложил в этом месте храм (в 15 верстах от Москвы) во имя святителя Николая, где впоследствии была устроена иноческая обитель – Николо-Угрешский монастырь, вокруг которого со временем разросся город Угреша. В советские времена город Угреша был переименован в Дзержинск, по местонахождению здесь дивизии им. Дзержинского.

_{Утро на Куликовом поле. Художник А.П. Бубнов. 1947}

Наконец войска прибыли на Куликово поле, расположенное между реками Дон, Непрядва и Красивая Меча. Настал месяца сентября 8-ой день – великий праздник Рождества Богородицы. Было туманное утро. Укрепив полки, снова вернулся под свое знамя великий князь. И вот полки двинулись вперед. Передовой полк ведет князь Дмитрий Всеволодович да брат его, князь Владимир Всеволодович. А с правой руки полк ведет Николай Васильевич с коломенцами, а с левой руки полк похваляясь. И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и выступил из рядов и сказал: «Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться». И был на голове его куколь, вооружен он схимою по повелению игумена Сергия. Бросился на печенега, сказав: «Игумен Сергий, помоги мне молитвою!» И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней, и скончались.

_{Победа Пересвета. Художник Павел Рыженко. 2005}

И сошлись грозно обе силы великие, твердо сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, и не только от оружия, но и от большой тесноты, под конскими копытами испускали дух, ибо невозможно было вместиться на том поле Куликове: было то поле тесное между Доном и Мечею. Падали шлемы и головы богатырские коням под ноги, а ордынские и вдвое того падали. Несколько раз ранили Дмитрия в этом бою, и ослаб Великий князь, и не мог уже биться, когда воины сняли его с коня… (По рассказу о Куликовской битве «Задонщина» и Симеоновской летописи о Куликовской битве).

_{Удар засадного полка. Художник Павел Попов и Виктор Маторин. 1991}

Половина русской рати полегла на поле Куликовом. Повсюду высились горы убитых. Но к великокняжескому знамени все подтягивались те, кто остался в живых. Когда же все собрались, увидели, что Великого князя Московского Дмитрия Иоанновича нет среди них. Наконец, отыскали Великого князя, лежащего без памяти под срубленным деревом. Вокруг высилась груда тел. Доспехи на нем были все изрублены. Князя привели в чувство, сообщили о победе. Медленно поехал он, осматривая Куликово поле. Страшное зрелище открылось перед Великим князем. Глубоко опечаленный, то и дело останавливал он коня возле павших «другов и братьев».