Первая встреча – последняя встреча - Эльдар Рязанов Страница 9

…Эля Каган, дочка адвоката, специалиста по еврейским делам и авторским правам, родная младшая сестра Лили Юрьевны Брик, родилась в 1896 году. Семья была интеллигентная; дома музицировали, обсуждали новые книги, посещали театры. Мать прекрасно играла на рояле. Дом гостеприимный, открытый. Девочки росли в нежной, тепличной атмосфере.

Эля Каган, младшая сестра Лили

Старшая сестра была очаровательна, за ней ухаживали, ей поклонялись, ее как-то сразу заприметили мужчины. Все это происходило на глазах Эли, которая была еще девчонкой. В таких случаях на детей не очень-то обращают внимание, а они все замечают и впитывают.

Кстати, имя Эльза появилось позже, она сама стала себя так называть после отъезда за границу.

Вероятно, пример старшей сестры был заразителен. И младшая тоже не осталась равнодушной к мужскому полу. Несмотря на возникавшее иногда чувство соперничества, сестры нежно и горячо любили друг друга. Всю жизнь они переписывались, когда были в разлуке, поддерживали одна другую не только морально, но и материально: в трудные послевоенные годы в Париж отправлялись продукты, а в Москву – разные шмотки. Собранная В.В. Катаняном и изданная только что переписка сестер необыкновенно интересна и поучительна. Она в первую очередь рассказывает о сестринской любви и нежности.

То, что Лиля стала спутницей, музой, советчицей великого русского поэта Владимира Маяковского, сильно повлияло на Эльзу. Надо сказать, что Маяковского ввела в родной дом именно Эльза. Она была влюблена в него по уши, у них был роман. Думается, от этой юношеской любви она не могла избавиться до самой смерти. Но когда Маяковский увидел впервые Лилю, то забыл о младшей сестренке, обо всем. Началась ураганная любовь. Он, как писала потом Лиля Юрьевна, «напал на нее»… Так случилось, что старшая сестра стала счастливой соперницей младшей. Что испытывала в это время Эльза? По ее автобиографической повести «Земляничка» можно восстановить настроение шестнадцатилетней девушки. Рефрен книги: «Никто меня не любит»…

«Я очень повзрослела за это лето. Ушел мой шестнадцатый год – говорят, самый лучший. Смотрю я, у всех есть пара, только у меня ее нет. Я никому не нужна и даже в большой компании всегда бываю одна!!!»

На самом деле это не так. Ухажеров немало, но они не заинтересовывают девушку.

Когда на одном из вечеров у Бриков в 1916 году Василий Каменский, молодой поэт, сделал предложение Эльзе, она отказала, заявив: «Кто же в двадцать лет выходит замуж?» Не стану пересказывать события революционного 1917 года. Пал царизм, к власти пришли «крутые». Темная муть поднялась из глубин народа. Начинался хаос, террор, расправы. В студеную зиму 1918 года Эльза знакомится с сотрудником французской миссии Андре Триоле. Аполитичный, богатый, элегантно одетый, любитель женщин и лошадей, он быстро понял, что комфортно жить в охваченной ненавистью и огнем стране не удастся. И здесь ему подворачивается молодая хорошенькая барышня. Он делает ей предложение – выйти за него замуж и уехать. Эльза хочет вырваться из хаоса, крови, ужаса. Она отвечает согласием. Молодожены уехали из России, но не в Европу, а на далекий экзотический остров Таити, где некоторые старые люди еще помнили Поля Гогена.

Оттуда Эльза регулярно пишет в Россию и, в частности, одному из своих бывших ухажеров-отказников Виктору Шкловскому. Эти письма живо рисуют пейзажи, нравы и жизнь тропического острова. Одно из ее писем Шкловский показал Алексею Максимовичу Горькому. Тот отметил, что автор обладает литературным стилем и наблюдательностью. И посоветовал, чтобы Эльза написала книгу.

Эльза Триоле после замужества. Париж, 1925 год

Она еще раз прислала Шкловскому какие-то свои наброски, и Горький еще раз передал ей свои советы, как следует писать. В общем, Алексей Максимович в какой-то степени стал ее заочным учителем.

Ее первая книга-роман «На Таити» была издана в России в 20-х годах.

Эльза и Андре Триоле на острове Таити

Однако семейная жизнь не заладилась. Муж относится прохладно к молодой жене, не интересуется ничем, кроме скачек и лошадей. Он заводит романы налево и направо. И после года жизни с ним Эльза разрывает этот брак. Андре Триоле, сын богатых родителей, оказывается добрым человеком и отваливает бывшей жене приличную сумму, чтобы ей было некоторое время на что жить. В Советскую Россию, где полыхает Гражданская война, Эльза Триоле возвращаться не намерена. Она перебирается в Лондон, под мамино крылышко – Елена Юрьевна Каган работала тогда в советской торговой фирме «Аркос». Потом Эльза оседает в Париже. Она поселилась в маленькой гостинице «Истрия», которая сохранилась до сих пор и мимо которой наша телевизионная группа не прошла. Кое-что из жизни Триоле я рассказывал около этого отеля, расположенного на улице Кампань-Премьер. Гостиница была увешана множеством мемориальных досок, напоминающих о великих постояльцах. Среди них, разумеется, был упомянут и Маяковский. Здесь же всегда останавливалась и Лиля Брик, когда наведывалась в Париж. Эльза Триоле в Париже была всегда для Маяковского своеобразной «палочкой-выручалочкой». Когда он приезжал, то не отходил от нее. Она была и гидом, и переводчицей, и другом, и помощником. И Эльза тоже при нем как-то расцветала. Думайте по этому поводу что хотите…

Портрет Эльзы Триоле работы Анри Матисса. Ноябрь 1946 г.

Париж 20-х годов был наводнен русскими. В кино, живописи, в литературе, балете мелькало множество русских имен. Выходцы из России вели богемный образ жизни, ютились в мансардах, без денег. Роль монпарнасских кафе в судьбе русской эмиграции огромна. Здесь встречались писатели, художники, поэты, обсуждали новости, ждали падения большевистского режима, работали. Возникали жаркие дискуссии, споры. Кстати, Илье Эренбургу направляли письма, скажем, с таким адресом: «Париж, кафе «Куполь», самому непричесанному господину». И письма, как ни парадоксально, доходили. Несколько кафе были расположены близко друг от друга: кафе «Ротонда», кафе «Селект», кафе «Куполь» и кафе «Клозери де Лила». Здесь проводили много, очень много времени.

Процитирую Илью Эренбурга, который, сидя в кафе, писал свои книги: «Внешне «Ротонда» выглядела достаточно живописно: и смесь племен, и голод, и споры, и отверженность (признание современников пришло, как всегда, с опозданием)… Поражала прежде всего пестрота типов, языков – не то павильон международной выставки, не то черновая репетиция предстоящих в будущем конгрессов мира»… Вот только несколько фамилий из длиннющего списка, который приводит Эренбург: Аполлинер, Кокто, Леже, Вламинк, Пикассо, Модильяни, Диего Ривера, Шагал, Сутин, Ларионов, Гончарова, Архипенко, Цадкин…