Лефорт - Николай Павленко Страница 9

В военных действиях в Чигирине Лефорт не принимал участия. В конце 1678 года он был назначен командиром роты, входившей в состав Киевского гарнизона и принадлежавшей корпусу под командованием князя Василия Васильевича Голицына, с которым Лефорт был знаком лично. 14 января 1679 года Лефорт писал матери, что еще «недели за две пред сим» должен был отправиться в Киев, где «без сомнения, (гудут жаркие дела». Действительно, в январе он выехал в Киев и следующие два с половиной года провел по большей части в этом городе, а также в различных походах и стычках с турками и крымцами. Лефорт перевез в Киев также свою семью — жену и тещу. Впрочем, он немного времени проводил в кругу семьи вследствие частых отъездов на театр военных действий и служебных командировок в Москву.

Киевским гарнизоном командовал генерал-майор Патрик Гордон, ставший, после женитьбы Лефорта на Елизавете Суэ, его родственником (в своих письмах родным Лефорт именовал его «кузеном» и «зятем»). Как писал Лефорт матери, генерал «очень расположен» к нему. «В Киеве я буду жить и иметь стол у него», — добавлял он еще до отъезда в Киев.

Надо сказать, что поступление на службу сняло вопрос о дальнейшей судьбе Франца Яковлевича и его возможном отъезде из России. Теперь все его помыслы были сосредоточены на том, как сделать карьеру, добиться более высоких чинов и званий и как обеспечить себе и своей семье материальную независимость.

Несомненно, его быстрому продвижению по служебной лестнице способствовали родственные отношения с Патриком Гордоном — человеком, пользовавшимся немалым авторитетом у русских вельмож. Но одного только покровительства Гордона не могло хватить для достижения успеха. Франц Яковлевич обладал такими свойствами натуры, которые обеспечивали ему уважение окружающих.

В характере нашего героя причудливо сочетались свойства, располагавшие к нему всех, с кем ему доводилось общаться. Бескорыстие, беспечность, веселый нрав, готовность услужить собеседнику уживались с острым умом, личной отвагой и готовностью выполнить любое поручение начальства. Он нисколько не приукрашивал положения дел, когда в письме к матушке писал, что пользуется уважением и «любим всеми» и что она имеет «сына, не дорожившего жизнью для своего возвышения». «Я сейчас от князя Василия Васильевича Голицына, первого сановника при его величестве и очень ко мне расположенного, — писал он брату Ами. — Князь… обещал мне повышение по службе».

Лефорт действительно не раз проявлял храбрость. «…Мы имели с татарами чуть не ежедневные дела, — писал он брату Ами. — Благодарю Бога, что он столько раз хранил меня…» Он в совершенстве овладел воинским искусством, в том числе и непривычной для европейских офицеров стрельбой из лука. «Луки и стрелы я привезу с собой в Женеву, — сообщал он брату, — ибо я любитель этих вещей и стреляю очень хорошо… Здесь это обыкновенное оружие, и я выучился ловко владеть им».

После заключения Бахчисарайского мира с турками в 1681 году Лефорт вместе с ротой, которой он командовал, а также с супругой и тещей возвращается в Москву, в Немецкую слободу. Здесь он начинает хлопотать об отпуске для поездки в Женеву. Лефорт объяснял необходимость поездки тем, что не были решены имущественные вопросы после смерти его отца и он не получил свою долю наследства ^[2]. Отпуск Лефорту был дан на шесть месяцев, с сохранением жалованья, причем жена его осталась в Москве.

В двадцатых числах октября 1681 года Лефорт извещал брата о том, что все необходимые документы для выезда уже получены: «Если Бог позволит увидеться с вами, то из паспорта моего вы усмотрите, что я честно служил его величеству (царю. — Н. П.) и могу вас удостоверить, что все князья (бояре. — Н. П.) любят меня, сожалеют о моем отъезде и думают, что я не вернусь». В паспорте действительно было написано: «Капитан Лефорт служил великому государю и царю верно и, как подобает храброму офицеру, с отличием сражался против неприятеля».

В путь Лефорт отправился 9 ноября, а в Женеву прибыл только 16 апреля следующего, 1682 года, преодолев в пути множество трудностей. Весть о скором прибытии Франсуа в Женеву обрадовала родственников. Радость выразил брат Ами, отправивший Францу Яковлевичу следующее письмо: «Любезный брат, не могу выразить вам радости, испытанной всеми нами при получении вашего письма от 1 сентября 1681 года, особенно же по поводу того, что вы не только благополучно возвратились из Киева, но и намерены предпринять путешествие из Москвы в Женеву. Это показывает, что вы, любезный брат, услышали мои просьбы возвратиться сюда при первом удобном случае, чтобы доставить всем нам утешение и радость свидания. При нетерпении, в котором мы находились относительно времени этого наслаждения, путешествие ваше от Гамбурга сюда покажется нам столько же продолжительным, как бы мы узнали только о выезде вашем из Московии».