Крещение Руси - Андрей Воронцов Страница 9

Достоверность Аскольдова Крещения Руси никогда не вызывала сомнений и не отрицалась в литературе. Но его значение для развития Руси слишком преуменьшалось и затушевывалось. По этому поводу появились две гипотезы, одна из которых приобрела широкое признание в дореволюционной историографии, а другая – в советской.

В старой науке утверждалось, что в 60-е гг. IX века (от уточнения даты пока воздержимся) крестилась не та Русь, которую в конце Х века просветил Владимир Святой, то есть не Киевская, а Черноморская, Азовская, или Тмутараканская. Эту гипотезу отстаивали или поддерживали А.Л. Шлецер, Ф.К. Брун, Д.И. Иловайский, Е.Е. Голубинский, Д.И. Багалей, В.А. Пархоменко, Н. Полонская и др.

Советской наукой данная гипотеза была отвергнута. В энциклике патриарха Фотия (главном источнике, имеющемся в нашем распоряжении) отмечено, что в 60-е гг. IX века крестилась именно та Русь, которая угрожала Константинополю, то есть Аскольдова (Киевская). То же самое – в летописях Никоновской, Густинской, в Киевском синопсисе Иннокентия Гизеля, в трудах В.Н. Татищева и др.

В советской историографии стала популярной точка зрения, которую можно назвать «сословной». Ее смысл заключался в том, что в 60-е гг. IX века крестилась не вся Киевская Русь, не народ, не государство и не страна, а лишь определенная часть общественной верхушки во главе с киевским князем. Государство же в целом продолжало оставаться языческим.

Некоторые исследователи уточняют мысль о социальной природе обращенной элиты. Так, В.В. Мавродин писал о Крещении «части дружинников-русов, а может, и купцов». Б.Я. Рамм считал, что распространение христианства во второй половине IX и Х веке охватило в первую очередь часть «княжеско-дружинной верхушки» и, возможно, «часть богатого купечества». Б.А. Рыбаков писал о принятии христианства «частью русских дружин в IX в.» и т.д.

Процесс христианизации Руси (как любой другой страны) был сложным и длительным. Далеко не сразу новая религия была воспринята народом и преодолела старое, отжившее «паганство». Еще в XII веке на Руси существовали уголки, куда официально утвержденная вера не успела проложить себе путь. Не подлежит сомнению, что окончательное провозглашение государственной религией христианства в 988 г. не сразу привело к ликвидации языческих пережитков.

Эмигрантский историк Русской Церкви А.В. Карташев, а за ним и советский историк М.Ю. Брайчевский поставили вопрос по-другому: когда именно Русь официально стала христианским государством? Когда укоренилась греческая вера, приобретя необходимые организационные формы? Когда, наконец, была создана Русская (или Киевская) епархия?

Думается, Аскольдово Крещение предусматривало Крещение всей Руси – во всяком случае формальное. Одно из двух: либо киевский князь был достаточно сильным и авторитетным для обеспечения новой религии господствующего положения в стране, либо он должен был сойти с политической арены, поскольку языческая часть населения вряд ли согласилась бы терпеть на престоле адепта греческой веры. Забегая вперед, отметим, что Аскольд, вероятнее всего, погиб из-за существования в Киеве еще достаточно сильной антихристианской оппозиции.

Среди советских исследователей наиболее правильно, очевидно, проблему Аскольдова Крещения трактовал академик Б.А. Рыбаков, считающий, что христианами в середине IX веке стали главным образом представители древнерусской социальной элиты. Но сам акт Крещения он рассматривает на общегосударственном фоне как имеющий непосредственное значение для дальнейшего развития Руси в целом. Еще в 1958 г. Б.А. Рыбаков признал акт Крещения кульминационным пунктом в истории Аскольдова государства. «Редактор «Повести временных лет» (1118 г.), – писал он, – по каким-то соображениям утаил от нас это событие (может, потому, что в договоре Олега с греками не упоминается о христианстве) и приписал крещение Руси князю Владимиру Святославичу (988 г.). При этом летописный рассказ оказывался в противоречии с включенным в летопись текстом договора 944 г., где прямо говорится о христианской Руси и о церкви св. Ильи в Киеве».

Далее Б.А. Рыбаков обращает внимание на сообщение «Паннонской легенды» (расширенная редакция «Жития Кирилла») о древнерусском переводе библейских книг и на многочисленные замечания по этому поводу, имеющиеся в славянской литературной традиции. «Очень странно, – констатирует он, – что в редакции “Повести временных лет” 1118 г. нет ни единого слова о “русских письменах”, хотя источники, содержащие херсонесский эпизод, были в руках автора. Очевидно, этот рассказ о доваряжских русах в Херсонесе не укладывался в концепцию редактора-норманиста и был выкинут из “Сказания о грамоте словенской”». Ссылаясь на Фотия, Константина Багрянородного и на некоторые отечественные источники (Никоновскую летопись, хронографы, труды В.Н. Татищева и др.), Б.А. Рыбаков уверенно говорит о существовании Русской митрополии, созданной во времена Аскольда.

В 1963 г. эта концепция получила завершенную формулировку. Б.А. Рыбаков утверждает, что в первой редакции «Повести временных лет» приобщение Руси к христианству было отнесено к середине IX века. Исследователь считает, что это является центральным элементом всей концепции произведения, значительно деформированной позднейшими редакторами. «Изложение ведется с середины, начало важнейших событий осталось за рамкой текста: «…Словеном бо живущем крещеном…» А кто и когда их крестил? Неужели это было безразлично для киево-печерского историка? Неужели он мог обойти молчанием вопрос о “русьскых письменах”, найденных Кириллом в Херсонесе, неужели он не знал того, что руссы впервые крестились при патриархе Фотии в 860-е годы?.. Важнейшие для средневекового историка вопросы – как и когда сложилось то или иное государство, когда и как появилось там христианство и письменность, – эти вопросы остались без ответа…. Чья-то рука изъяла из “Повести временных лет” наиболее интересные страницы».

Виновным в фальсификации Б.А. Рыбаков считает Мстислава Владимировича, автора или вдохновителя третьей редакции «Повести временных лет», выполненной около 1118 г. Именно тогда «из рукописи Нестора исчезли все данные о христианстве русов в 860 – 870-е гг. при патриархах Фотии и Игнатии, которые должны были в его повествовании корреспондировать с рассказами о христианстве в Моравии и Болгарии. На их место выдвигалось крещение Руси равноапостольным Владимиром, тезкой Владимира Мономаха, а первыми христианами до общего крещения названы варяги».